Князь Рысев 4 (СИ)

Вита подсекла меня, словно рыбу. Черное, маслянистое, будто разлитые чернила, щупальце обвивалось вокруг моих ног, держа беспомощного меня вниз головой. Лиллит не выдержала чужого напора. Ментальный щит, который едва ли не по кирпичику возводил перед ней Муня, покрылся паутиной трещин, прежде чем лопнуть ворохом осколков.

Потеряв последние остатки сил, пепельноволосая девчонка рухнула, словно подкошенная. Из глаз, ушей и носа кровь хлынула потоком — несчастная, едва приподнявшись на руках, не смогла справиться с подкатившим к самому горлу рвотным позывом.

Получив удар, лишившись прежней задачи, Муня спешил к хозяйке — крохотные ручки оглаживали ссадины, вливая ману в заклинания заботы — кукольный массаж, словно губка, стирал и кровоподтеки, и царапины…

В нем не было той же жизни, что до этого я видел в куклах Виты или в той же Нэе — лишенный души, ведомый лишь заклинанием, он стремился исполнить заложенную в него маной программу, и ни каплей больше.

— Глупышки. — Вита ухмыльнулась. Крепкая на вид, усиленная демонической мощью, сейчас она взмокла до портков. Крупные капли пота катились по ее лицу, лезли в глаза, заставляли жмуриться — победа далась ей тяжело.

Она собиралась праздновать победу — не сейчас, позднее. Мгла поглотила Виту только для того, чтобы тут же ее явить из теневого сумрака прямо передо мной.

Черные, залитые тьмой глаза уставились прямо на меня, и я почти читал в них свою незавидную судьбу…

Глава 20

В кино все было бы стократно проще. Я бы сидел связанным по самые помидоры, где-то подо мной — голодная пропасть. Рядом возносится оружие судного дня, любимая женщина бьется в зловещей хватке заливающегося хохотом злодея.

Словно желая сказать, что в моей жизни все должно быть наоборот, мироздание лишь ширило ухмылку ироничной насмешки. Оружие тебе судного дня? Вместо него каменная, мало чем примечательная плита. Таких тут с пару десятков по всей округе валяется — беги к любой, не хочу.

Лиллит сидела, привалившись ко мне спиной. Уверенность, с которой она еще так недавно вступила в бой, сейчас испарилась, оставив ее один на один с жуткой действительностью. Слезы градом текли по щекам — утешение она находила в возможности всхлипнуть о нашей невесть какой участи. Ни ей, ни мне не улыбалось то, во что собиралась превратить нас Вита. Теперь я в полной мере ощутил, чего столь сильно испугались инквизатории и свыше. Девчонка умела не просто подчинять человека своей воле — ей было под силу заставить нас думать, что мы сами того хотим. Лиллит предавалась какому-то детскому, неизбывному восторгу, обматываясь веревкой. Я отлично помнил душевный, проснувшийся в глубине сознания порыв помочь ей завязать узлы.

Опытным кукловодом названая сестра дергала за ниточки наших чувств, эмоций, ворошила кучу старого тряпья из воспоминаний, вытаскивая на свет, что были нужны ей.

Мне казалось, она это делает неосознанно — слепой, замученной в застенках тайных лабораторий, ей вряд ли улыбалось учиться тому, чего от нее хотели. Это же дар, говорил во мне глас родолога, ему не требуется ни оправдание, ни особое умение, чтобы пользоваться.

В конце концов, часто ли мы думаем над тем, как пишется та или иная буква, перенося мысли на бумагу?

Вита держала нас, словно псов на коротком поводке. Любое движение натягивало опутывающие меня струны ее воли, и тут же прилетала ответка.

От меня же самого. Мало удовольствия, знаете ли, лупить самого себя по лицу…

Теперь-уже-не-мой внутренний демон лишь изредка отрывался от тела девчонки — чтобы позлорадствовать. Его речь была полна пустых, почти ничего не значащих обещаний.

И просто огромное ведро помоев он лил мне на голову только за то, что я смел от него отказаться. Поганцу-то думалось, что я буду в ногах у него ползать, умоляя снова даровать мне прежнее могущество.

А теперь оно, словно клинок, в руках у Виты.

Кукловод время от времени подходила к нам с моим же клинком, требуя раскрыть секрет. Нэя, спрятавшаяся в самой сердцевине острозаточенной стали, выводила ее из себя одним лишь неповиновением. В отличие от жалких потуг Виты, ангельские технологии пошли дальше ее и, конечно же, моего понимания. Словно ошалелого, она заставляла меня звать живое письмо, но Нэя была умней и не стремилась отвечать. То ли чуяла, что отзываться сейчас на мой голос самая поганая затея, то ли сломалась…

Мне отчаянно хотелось, чтобы было первое.

— Чего ты хочешь?

— Все крутится по кругу, Федя! — Вита исполнила передо мной замысловатый реверанс с поклоном. Она как будто избавилась от собственной женственности, но вместо нее обрела дьявольское безумие. Ища выхода, оно толкало ее на странные выходки. — Все ведь уже было. Ты сидел на коленях, рядом с тобой рыдала эта дуреха и знаешь, что ты у меня тогда спросил?

Я знал.

— Нет-нет-нет, милый братец, давай станцуем по новой! Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе, что у меня на уме — а там ведь целый каламбур! Твой демон оказался хорош. Он льет мне всю информацию о тебе — даже ту, которую ты никому не хотел бы открывать.