Князь Святослав

Она надела венок на голову, зашла домой, обрядилась в лучший свой наряд: платье из белёного холста, украшенное шитым узором из деревьев и цветов. На шею повесила ожерелье из серебряных бляшек и нитку бус; убрала распущенные волосы проволочными лёгкими колечками; вдела в уши лучшие свои серьги, по две в каждом ухе, бронзовые, густо позолоченные, которые отец когда-то выменял за куниц у киевского купца; руки и ноги украсила перстнями из гладкой витой проволоки с перевесками, звенящими на ходу. Набелила лицо и нарумянила щеки. Оглядела себя в окошко с бычьим пузырём. Движения её были торопливы, но уверенны.

А в посёлке, в этот последний день празднества богу Яриле, уже буйствовало веселье.

Женщины в праздничном убранстве: в кольцах, в ожерельях, в бусах в виде звенящих блях, с запонками у бёдер, в цветных киках из заморских тканей; из-под кик свисали светло-русые локоны; женщины эти, увитые венками, торжественно несли высокое соломенное чучело - изображавшее бога Ярилу, с подчёркнуто рельефно и натурально выделанным огромным детородным членом. Ярило был убран монистами; на голове его чепчик, на деревянных руках повешены венки из душистых цветов: мяты, резеды, издававших опьяняющие запахи весны. Смерды, в том числе и бородатые старики с серьгами в одном ухе, в белоснежных рубахах, стянутых ремёнными поясами с медными бляшками и в широченных шароварах, увешанные амулетами (зубами и когтями медведей), раковинами, птичьими косточками. Смерды дружно подвывали женщинам, взбудораженные их неистовым весельем, буйством сил и задорной воодушевлённостью. Волхв - колдун притоптывал, идя рядом с Ярилой, звеня кольцами, нанизанными на руках и на ногах, и зычно вскрикивал, простирая руки:

- Ярило! Боженька! Не оставь наших баб, горячи, зело горячи ихнюю кровь. Яритесь, яритесь все, себе на сладость, на утеху, роду на умножение, земле на силу.

Девушки падали перед Ярилой на землю, люто ярились. Женщины несли на деревянных блюдах лепёшки из гречневой муки, начинённые толчёным конопляным семенем и луком, корчаги с мёдом. У всех в руках были ветки молодой берёзы и молодого кудрявого конопля. Все зычно славили бога Ярилу, взмахивали руками, плясали, истошно хлопали в ладоши, встряхивали бёдрами. Это буйное и шумное празднество увлекало всех встречных и несло за собой. За Ярилой, качающимся над толпой, молодые и самые дородные женщины везли телегу, на которой сидели девушки в цветах и распевали песни. Телега остановилась у самой ветвистой берёзки подле одной из изб. Вышел хозяин-бородач и всем смиренно поклонился.

- Покупаем берёзку! - закричали женщины.

Хозяин долго не сдавался, как и подобало по обычаю, потом берёзку уступил. Женщины срубили её и украсили лентами. Повезли на околицу и там плясали вокруг неё и Ярилы, пили пиво, лили его в костёр и вскрикивали:

- Не огонь горит, не смола кипит. А горит, кипит, ярится ретиво сердце…

Потом Ярилу хоронили. Он лежал в деревянной колоде, а над ним причитали, его громко оплакивали:

- Какой же он был хороший… Не встанет он больше. Помер, Ярило, помер, как же нам расстаться с тобой. Встань хоть на часочек, Ярило.

Мужчины ходили вокруг куклы, трясли Ярилу за плечи:

- Эге, бабы же брешут. Нам зубы заговаривают… Не помер он… только притворился.

- Что за жизнь, коли нет тебя, - голосили бабы.

А мужчины хохотали:

- Он им слаще меду. Как только мы сгинем, так он и воскреснет… вскочит…

После этого все поспешили в лес искать Плакун-Траву, чудесный папоротник, огненным цветом расцветающий на миг раз в году и именно в этот день. Кто овладел цветком, тот будет могуч и хитёр, вхож во все дома невидимкой, того будут бояться князья и сами злые силы окажутся у него на службе. Женщины стараются найти Плакун-Траву на утренней заре. Найдя её, они смогут наводить страх на каждого и даже на самих киевских ведьм, сумеют выгнать злых духов, которые вселяются в молодок, овладеть силой волхва и присушить любого парня. Собирают и Разрыв- траву, которая даётся только тому, кто уже овладел папоротником - Плакун-травой. И овладевшие Разрыв- травой, смогут разорвать любой запор и железный замок, ломать сталь, серебро и золото, стоит только на ту вещь положить Разрыв-траву. А положивши кусочек той травы под ноготь и прикоснувшись им, отворишь любую дверь.

Целую ночь Роксолана искала и Плакун-траву и Разрыв-траву, но нет, не нашла. А ей страшно хотелось придти в жилище Улеба невидимкой. И напустить на него присуху, уже не через волхвов, а самой. На заре она встала у ручья под болваном бога Ярилы, сердце её горело и трепетало. Она подняла руки и стала просить у Ярилы сил преодолеть сладкую боль ожидания. Лес ответил ей призывным эхом. И тогда она запела протяжно, в полный голос, в котором была звериная жажда жизни. Пели травы, деревья, стонали от радости реки и озера, пела сама земля: