Князь Святослав

«Солнце, солнце, красное,
Во весь путь, во всю дороженьку
Светило бы моему суженому,
Чтоб с дороженьки не сбился,
Чтоб назад не воротился…»

Она сжала грудь руками, опасаясь, что сердце выпрыгнет или разорвётся, и жаловалась богу Яриле в радостном смятении:

«Без него мне тошнёхонько,
Без него мне грустнёхонько».

Потом она пошла к речке, там подруги завивали венки и пели:

«Мы завьём веночки
На годы добрые,
На жито густое,
На ячмень колосистый,
На овёс росистый,
На гречиху чёрную,
На капусту белую».

Потом гадали: обрывали лепестки с венков и кидали их в воду, затем опять водили хороводы. И в это время Роксолана, увидя Улеба, набросила на него венок с себя и тут же скрылась, убеждённая, что теперь уж он навек её. Запыхавшись, она подбежала к берегу, где купались подруги, кружились и пели. Их пение сливалось с пеньем птиц. Солнце пробило себе путь через ветвистые кроны ив и заиграло золотыми блёстками на тугих телах девушек. И в это время из зарослей кустов показались парни. Истошный блаженный крик пронёсся над рекой. Всё смешалось и задвигалось. Роксолана увидела протянутые к ней руки Улеба и его опьянённые желанием широко раскрытые глаза. И тогда она почувствовала, что желанная минута настала. В диком восторге бросилась в сторону и побежала по лугу, убранному цветами. Она не видела подруг, которых парни загоняли в лес, не ощущала под ногами густой травы по колени, ни стыда, одно только непобедимое ярилино желание. Она слышала за собой яростное дыхание Улеба и вот изнемогла и упала в траву. И он упал подле неё, обхватил её железным кольцом рук. Жестокое желание как судорога сковало её, она поддалась.

- Ярило приказал мне быть твоей женой вовеки, - прошептала она, забыв стыд за свою наготу, страх, одно только желание теперь владело ею во всем покоряться ему.

И после этого Улеб ввёл свою жену в горенку, отведённую ему набольшим в семье. А в полдень, когда только они, насытившись любовью, поднялись с постели, прибыл из Будутина тиун. Созвали на совет всех членов этой большой семьи. Набольший за столом сидел белый как лунь. Это был дед Улеба. Он управлял большим хозяйством рачительно и искусно, его уважали в сельской общине. Подле него сидели по старшинству, два его младших брата и три старших сына. В кути толклись женщины. Престарелая бабушка Улеба, тётки, троюродные сестры, ещё незамужние рослые грудастые девушки, которые не могли удержаться от смеха, разглядывая непривычную фигуру тиуна, то и дело фыркали, прикрывая рот передником. Бабушка грозила им издали, а двоюродные тётушки дёргали их за подолы. Но это не помогало. Усилие удержаться от смеха только разжигало непобедимое фырканье.

Тиун был дороден, с лицом кирпичного цвета, в тонких сафьяновых сапогах, в свитке с золотыми пуговицами. На распахнутой груди, облачённой в шёлковую рубаху, сиял золотой крест, с изображением повисшего на нём мертвеца. Этот-то мертвец и смешил девушек, которые знали, что все, носившие такие украшения, получаемые из-за моря, не любили смердов и причиняли им одни только беды. Они слышали от старших, что «удавленного бога» чтут одни богатые, бояре и их дети, и сама мать князя Ольга построила для «удавленного бога» богатый дом в Киеве. Они видели, что старшие презирали тиуна за его веру и за его жестокость и за его холопство перед холопкой же Малушей. Набольший не скрывал своей брезгливости к тиуну, но и боялся его. Все знали, что раз прибыл тиун, значит над семьёй стряслась какая-то беда, но в чём она заключалась, не могли угадать. Тиун догадывался, что его все ненавидят и презирают, как впрочем везде у смердов, но сознание того, что он холоп наложницы самого князя, придавало ему смелости, самодовольства и силы. Он был твёрдо убеждён, что власть на его стороне, поэтому наглость сквозила в каждом его движении и жесте. Когда Улеб вошёл в избу, а его ждали, пока он не оторвётся от молодой жены, набольший указал ему место на дубовой лавке среди молодых мужчин. А Роксолану приняли в объятья две молодые девушки, её троюродные золовки и тотчас же начали вместе весело шептаться. Теперь она была членом этой семьи, вполне своей и за неё они готовы были принимать любые невзгоды.

- Говори, а мы послушаем, зачем пришёл, - сказал набольший тиуну.

- Госпожа моя, Малуша, приказала мне вернуть убытки, причинённые ей Улебом, который увёл девушку, что работала в Будутине. Девушка Роксолана несвободна, а отец её - закуп и вся семья - закупы.