Князь Тьмы и я

– Я ее встречу, – заявила Навьену, освобождая его рабочее место.

Тысячник ожег предостерегающим взглядом, но кто-то уже все решил, и я гордо отправилась к двери.

– В халате? – прошипел Навьен, когда я проходила мимо.

– А что? Я дома, имею полное право походить и в халате.

***

Княжна Мортем была красива. Жгучая брюнетка с ухоженным каре, обрамляющем ее лицо двумя длинными прядями, подчеркивающими алебастровую кожу. Девушка была… сногсшибательна, откровенно говоря. Белая рубашка подчеркивает грудь тремя расстегнутыми сверху пуговками и идеальными выточками, пояс юбки обхватил тонкую, настолько тонкую, что ее могла бы наверное обхватить пальцами даже я – талию, короткая клетчатая юбка с плиссировкой, короткая до неприличия, черные чулки, высоченные каблуки черных лаковых туфель. Красные полные манящие губы, длинные ресницы, тонкие пальцы, черный лак на ногтях и… алый блеск черных глаз.

Вот по факту, чисто визуально – она была краше даже Малисент.

Но эти красные глаза… нечеловеческого в княжне Мортем было слишком много для того, чтобы я могла назвать ее действительно красивой. Это тоже была своеобразная красота, конечно, но… Малисент была как роза, а эта как ядовитый кактус. Причем весь ядовитый, не только там шипы, но и сам цветок.

А я… я…, помятая после бессонной ночи, всклокоченная и вообще не видевшая сегодня зеркала, в розовом пушистом домашнем халате, белых носках и черных кроссовках. Еще я догрызла ногти, пока звонила всяким упырям.

И к слову об упырях.

– Княгиня, я польщена встречей! Вы…ммм… прекрасно выглядите! – Сессилия произнесла это так, что я себя сразу на порядок уродливее ощутила.

Но… Это для нее я была страшной человеческой женщиной, непонятно с чего ставшей женой самого влиятельного кровососущего дома, а вот она для меня – тварью, потягивающей кровавый коктейль из того, кого она только что убила.

– Княжна, – я заставила себя улыбнуться, да, не знаю как, но заставила, – благодарю, за… непередаваемо волнительную ночь, это было прекрасно.

Повторять главное не надо, пожалуйста, а то пристрелю же, тварь… впрочем ты и так вряд ли уйдешь отсюда живой.

И вампирская девчонка, удивленно моргнула.

Черт, интересно, а она тоже мысли читает, или как?

– Княжна Мортем, очки! – произнес не отходящий от меня ни на шаг Навьен.

Я оглянулась на него и тихо спросила:

– А очки это что?

– Дань уважения, правило хорошего тона. И да, княжна способна читать ваши мысли, княгиня. С расстояния пятьдесят шагов, но способна.

О, какая интересная информация…

Ну что, мразь, вот мы и встретились!

Сессилия вздрогнула, и испуганно посмотрела на Навьена.

– Очки надевать совершенно не обязательно, – практически прошипела я.

И вот я сейчас была настолько злая, что даже появись на моем пути кобра – пристрелила бы не глядя. Потому что единственной на кого я сейчас смотрела – была эта упыринная тварь!

– Артур Сендман, – произнесла я, все так же пристально глядя на нее, – двадцать лет, звезда консерватории, увлеченный, молодой, безумно талантливый виолончелист и совершающий свои первые шаги композитор. Его мать, Адель Сендман, получила травму при родах, и держа на руках сына, уже знала – он навсегда останется ее единственным ребенком. Она любила его самозабвенно, посвящая ему все силы, все время, даря всю свою любовь. И мальчик, которого с рождения называли особенным и единственным, рос на радость родителям. Золотая медаль в школе, блестящее поступление в университет, дипломы, награды, и сольные партии на концертах консерватории. И мне бесконечно интересно – что ты, тварь тупорылая, чувствовала, когда убивала того, кто был не то, что в сотни – в миллионы раз талантливее и важнее для мира, чем ты?!

Щека вампирши дернулась, как от удара.

– Княгиня! – прошипел за моей спиной Навьен.

Я помню, что я княгиня, прекрасно помню, этим и пользуюсь.

Но, как оказалось, княжна тоже оказалась не робкого десятка.

– Это… прямое оскорбление, княгиня! – прошипела она.

Оу, даже так.

– Ммм, – я безмятежно преодолела еще несколько ступеней, – значит, вы признаете себя виновной в убийстве Артура Сендмана, княжна Мортем?

А мысленно… Ну давай, тварь, выкручивайся.

– Интересно, каково это? Смотреть на парня, и понимать, что не стоишь даже его мизинца?

Сессилия вдруг криво ухмыльнулась, и произнесла:

– А это вы мне расскажите, княгиня? Каково это, стать женой мужчины, зная, что вы не достойны целовать даже песок… по которому он проехал на своем автомобиле?..

– Княжна! – прошипел уже ей Навьен.

Но, кажется, мы обе уже завелись основательно.

– Это – шикарно, малышка, – сладко прошептала я. – И, знаешь, – я протянула руку, провела пальцами по периллам, вновь посмотрела на вампиршу, – отдельное удовольствие осознавать, что этот потрясающий мужчина предпочел меня, такой твари как ты!

И она бросилась на меня.

Смотрелось это жутко – красивая девочка-куколка в единый миг обзавелась сухой жилистой мускулатурой, рвущей ее одежду в лохмотья, клыками и выдвигающейся челюстью, ее кожа приобрела красновато-кирпичный оттенок, и чудовище с багровыми глазами ринулось на меня.