Князь Тьмы и я

– Потому что я надеялась, что она меня убьет, Навьен, – очень тихо сказала я, не глядя на тысячника.

В спальне стало тихо. Так жутко и так тихо, все, что я слышала – его тяжелое дыхание. Снизу не доносилось ни звука. А здесь…

– Слушай, – я все так же не могла поднять взгляд на него, – мы оба знаем, что будет дальше. И… ничего хорошего ведь там не будет, Навьен. Так какой смысл? Эта тварь убила молодого парня, а после сидела и попивая кровавый коктейль… коктейль из ее крови, наблюдала за поднявшейся суетой, едва тело обнаружили. Она сидела и наблюдала. Просто сидела и… наблюдала. А хороший, талантливый парень погиб, и все что мы могли передать его убитым горем родителям – вашего сына больше нет. Ты когда-нибудь видел, как женщина, еще вполне молодая женщина… за несколько секунд стареет на твоих глазах? Я видела. Это – страшно. И еще страшнее было осознавать, что за это убийство никто не понесет ответственности…

Помолчав, тихо добавила:

– Знаешь, этот как в шахматах – до королевы не так просто добраться. Но если подставить под удар другую фигуру… Я надеялась, что она убьет меня, а Даркан из мести оторвет ее голову. Как по мне – нормальный расклад, правильный. Такие как она не должны жить.

И я посмотрела на Навьена, решительно вздернув подбородок.

Вампир, словно окаменев, молча смотрел на меня, его губы были плотно сжаты, в его глазах… достаточно сложно было интерпретировать, что плескалось в его глазах. Ярость, ненависть, злость… почти злоба. А после вдруг усталость. Просто безумная усталость, и очень тихое:

– Лучше бы ты была стервой, Каиль. Отъявленной хладнокровной стервой, которая искренне говорила про «Отдельное удовольствие осознавать, что этот потрясающий мужчина предпочел меня, такой твари как ты!». Лучше бы ты не лгала, Каиль, лучше бы… действительно так думала.

Он развернулся и ушел из моей спальни, хлопнув дверью.

Я вздрогнула, от грохота, и… медленно повалилась на постель, заваливаясь на бок, подтягивая колени к подбородку и… лучше бы она меня убила. Вот так было бы лучше. Правда.

Хотя с другой стороны – еще вчера я не могла ничем помочь числящимся без вести пропавшими людям, а уже сегодня – вытащила их из ада. И, может быть, может… может быть получится, спасти еще хоть кого-нибудь?

И вроде все правильно, и делаю, и поступила, но… чувствую себя виноватой. По большей части перед Навьеном. Он ведь пошел на нарушение приказа из-за того, что хотел разобраться с угрозой нависшей над домом Даркан, а… а в итоге я за день нанесла вампирскому кляну удар значительно больший, чем все заговорщики разом.

И вот с одной стороны – ненавижу вампиров, а с другой – стыдно. Перед Навьеном стыдно, и все же – был бы у меня шанс отмотать время обратно, я бы поступила так же. Потому что стыд стыдом, но человеческие жизни важнее.

Внизу раздался какой-то крик.

Крик перешел в рев.

Рев оборвался на высокой ноте.

Внезапно из сонма жутких картинок минувшей ночи, вычленилось сказанное Навьеном: «Это не пена, это слюна… Она засекла. Ты осознаешь, что теперь князь будет вынужден ее убить?».

А было бы не плохо, если так…

Я прислушалась, никаких иных звуков более снизу не доносилось.

Соскользнув с постели, подошла к двери, попыталась открыть – заперто. Не просто заперто – дверь теперь была тут другая. На порядок прочнее деревянной. Повернувшись, посмотрела на окна – помимо решеток туда добавили и бронированное стекло. Не то чтобы это сразу бросалось в глаза, но кто знает – разницу определит быстро.

Постояла, обхватив себя за плечи, и ощущая какие-то смешанные чувства…

Вспомнилось про очки. Надо же, оказывается из уважения князья, носят очки. Что-то типа «Из уважения я не буду читать ваши мысли». Правда… что-то я как-то сильно сомневаюсь, что это как-то спасает.

Постояв еще, пошла в душ.

Потом, вернувшись, завалилась на кровать, предварительно проверив, нет ли там еще парочки змей, и провалилась в сон. Два дня почти без отдыха давали о себе знать.

***

Бывают дни, в которые просыпаться не хочется. Ты понимаешь, что как бы надо встать, но… вставать нет никакого желания. Лежишь, с закрытыми глазами, и открывать не хочется.

Ничего не хочется.

И мозг старательно ищет повод заставить тебя двигаться, ищет, но не находит.

И в целом… я проснулась от ощущения взгляда на себе.

Тяжелого, мрачного взгляда.

Полежала еще несколько секунд, открыла глаза и села.

Князь сидел напротив, в, кажется, пластиковом кресле, сделанном под хрусталь.

Помимо него, в смысле кресла, в комнате появилась и другая мебель, такая же прозрачная и… безопасная.

Тут все было предельно безопасным… кроме князя.

Князь был опасен. Особенно когда бывал зол. В принципе, его изображение в самый раз смотрелось бы как иллюстрация в словаре к слову «опасность». Не несущийся на тебя автомобиль, не тонущий кораблю, не каменная лавина, а… Даркан.

– Что ж, – нарушил тишину князь, – в таком случае, твое лицо вполне подошло бы к определению «самопожертвование».

Вот… черт.

– Голову княжны Мортем тебе принести сюда, или полюбуешься ею после завтрака? – продолжил Даркан.