Князь Василий Долгоруков (Крымский)

Василий Михайлович заметил в его глазах легкую иронию и ответил с хладнокровной многозначительностью:

— Победы всегда приятны… Особливо, когда вознаграждаются по заслугам.

Потемкин понял, о чем кручинился покоритель Крыма. Но жалеть его не стал — сказал сухо и выразительно:

— Вы правы, князь… Многие заслуги подвластны случаю, а вот его-то упускать никак нельзя…

У любвеобильной Екатерины фавориты были всегда. Но никто из них не мог похвастать таким быстрым и впечатляющим взлетом, как Потемкин. Еще два года назад он был одним из многих генерал-майоров в Первой армии, но, став волей счастливого случая любовником Екатерины, в считанные месяцы превратился в самого влиятельного человека в империи.

Люди, которые тринадцать лет назад усадили жену императора Петра Федоровича на престол убиенного ими супруга и были главными, советчиками в больших и малых делах, стали отходить на второй план, уступая места и должности более молодым и энергичным соперникам. На этой волне вошел в число избранных и Потемкин.

Екатерина назначила его вице-президентом Военной коллегии, дала титул графа и чин полного генерала, ордена Александра Невского, Андрея Первозванного и Святого Георгия II класса, а в день торжественного празднования мира — шпагу с алмазами и портрет императрицы, украшенный бриллиантами, для ношения на груди.

Секрет такого стремительного взлета Потемкина был простой: стареющая Екатерина, а ей шел уже сорок пятый год, со страстью юной девы влюбилась в тридцатипятилетнего Григория. Он же, не держа зла на ее утехи с прежними фаворитами, не думая ни о чинах, ни о наградах, которые были впереди, ответил ей не менее пылким и глубоким чувством.

К удивлению дворцовых интриганов, пересмеивавшихся за спинами императрицы и Потемкина, их любовь оказалась настоящей и длилась долгие годы. Правда, позднее, при длительных отлучках Григория, Екатерина позволяла себе заводить новых любовников, но они нужны были только для тела. И никто не мог заменить ей «батиньку» Григория.

Он был для сердца!

Фактически Григорий и Екатерина являлись мужем и женой, хотя формальный брак, по понятным причинам, никогда не регистрировали.

Являясь членом Совета, Потемкин на заседаниях выступал редко — чаще отмалчивался, с напускным безразличием внимая произносимым речам и читаемым вслух реляциям. Но в убаюкивающем витиеватом многословий, которым сплошь и рядом грешили члены Совета, его острый практичный ум сразу цеплялся за нить рассуждений и никакие мудреные и аргументированные словопрения не могли уже побудить графа изменить сложившееся у него собственное мнение. Ибо оно было правильное.

Долгоруков Потемкина не любил. Но неприязни никогда не выказывал — был сдержан, учтив, не заискивал. На его глазах сломались судьбы многих временщиков-фаворитов, и князь был уверен, что одноглазого Гришку ждет такой же печальный жребий.

Провожая взглядом отошедшего к дамам Потемкина, Василий Михайлович был уверен, что тот при случае расскажет Екатерине о его словах. Однако никакого страха или смущения сейчас не испытывал, потому что еще десятого числа решил просить у государыни отставку.

7

Поняв, что все его надежды на получение фельдмаршальского чина оказались напрасными, Василий Михайлович впал в меланхолию и подал Екатерине прошение об отставке, объяснив ее необходимостью поправить пошатнувшееся здоровье.

Нет сомнений, что императрица догадалась об истинной причине прошения обиженного князя, но виду не подала. Зная, что он давно страдает подагрой, вежливо пожелала скорейшего выздоровления и просьбу, разумеется, удовлетворила.

Так весьма скромно закончилась беспрерывная 40-летняя военная служба 53-летнего генерала.

Покинув Москву, Василий Михайлович переехал с супругой в Подмосковье, где стал по очереди жить в своих имениях Волынщине-Полуэктове под Рузой и Знаменском-Губайлове у реки Сходни, полученных когда-то в качестве приданого за Анастасию Васильевну.

Впрочем, размеренная и однообразная сельская жизнь скоро наскучила князю и он затеял большое строительство.

Списавшись с известным архитектором Василием Баженовым, Долгоруков пригласил его к себе погостить и в одном из разговоров предложил построить в Полуэктове новый усадебный дом.

Баженов поначалу ответа не дал, но захотел осмотреть место, которое князь выбрал для будущего дома, походил по окрестностям и уехал, обещав подумать над его предложением.

Вскоре зодчий вернулся в село, но вернулся не с пустыми руками — привез с собой план великолепного усадебного ансамбля. Конечно, это был предварительный набросок, который надлежало еще уточнить на месте, для чего, собственно, он и пожаловал в Полуэктово.

Согласно предложенного Баженовым плана, вход в будущую усадьбу и на парадный двор должны были предварять два высоких белокаменных обелиска. Двор планировалось сделать круглым, поставив в центре его большой двухэтажный дом с четырехколонным портиком, с цветниками перед ним и спуском к реке Озерне. С обоих сторон дома располагались по два флигеля, а всю усадьбу предполагалось окружить прекрасным парком.