Князь Велизарий

Хан Заберган был поражен, получив подобное послание. Ему стало ясно, что Велизария отозвали. К нему возвратилась смелость, и он пробыл во Фракии все лето. Там он жег, грабил и уводил к себе пленных. Осенью Юстиниан предложил ему деньги, чтобы он только убрался. Заберган боялся, что ему могут помешать спокойно отойти, если пошлют вооруженные суда с Черного моря вверх по Дунаю, поэтому он подписал договор и убрался прочь.

Юстиниан начал спешно перестраивать длинную стену Анастасия. Но он не стал готовить оборонительные силы. Придворные повторяли:

- Посмотрите, как Отец народов посрамил своих ленивых офицеров!

Когда Велизарий с тремястами ветеранами подошли к воротам Фонтанов, гвардейцы и крестьяне, следовавшие за ними, пели победный гимн. Их встречали гирляндами цветов, пальмовыми листьями, объятьями и поцелуями радостные жители Константинополя. Из дворца последовало единственное краткое послание:

"Велизарий превысил полномочия, когда разобрал ограду нашего парка у Золотых ворот без подписанного позволения Смотрителя парка. Ему необходимо вернуть на место все колья".

Над последней фразой хохотали во всех винных лавках. Если кто-то помогал своему соседу, а потом сосед его резко за что-то отчитывал, возмущенный благодетель восклицал: "Да, дорогой господин, и чтобы вы вернули на место все колья!"

Сражение при Хеттосе было последним сражением Велизария. Я описал здесь все точно, потому что битва происходила не далеко от дома, а на ближних рубежах, всего в одном дне пути от города с миллионным населением. Вы можете как-нибудь туда отправиться и полюбоваться дефиле и двумя лагерями - лагерем хана Забергана в Мелантиасе и лагерем Велизария в Хеттоссе - и даже вернуться домой до темноты.

Глава 24

Последняя неблагодарность

Мне очень трудно рассказывать вам о последней жестокости, потому что я не обладаю терпением Велизария или его великим сердцем, которое все выдержало! Моя история дошла до 564 года от Рождества Христова, когда Юстиниану уже минуло восемьдесят лет, и он правил в течение тридцати семи лет. Наконец в империи воцарился мир. Но он походил на мирное состояние, какое бывает у больного человека после приступа сильной лихорадки, и никто не может сказать, больной выздоровеет или умрет.

Император сильно опустился и стал невнятно говорить. Этот верный последователь ортодоксального христианства и неустанный гонитель еретиков сам теперь впал в скандальную ересь в отношении единосущности святого Сына.

Теодора всегда считала, что Иисус Христос не реагировал на телесные страсти и слабости, и что это была неподдающаяся соблазнам плоть, а следовательно, она не могла быть человеческой плотью. Она говорила, что всякая другая плоть может поддаваться соблазнам, а потом даже разлагаться, если только перед вами не мумия египетская, или же если эта плоть по случайности не вмерзла в огромный кусок льда. Согласно ортодоксальной точки зрения, Иисус до Воскрешения существовал в разрушающейся человеческой плоти и если вы это отрицаете, то поддерживаете учение монофизитов, отвлекая внимание от величия жертвы, совершенной Иисусом для человечества.

Юстиниан стал поддерживать теорию Теодоры, хотя при ее жизни он с ней спорил. Он говорил, что это его собственное открытие, потому что прекрасно помнил все высказывания Теодоры.

Он выпустил эдикт, и в нем назвал всех, кто выступал против, "поклонниками разложения". Юстиниан приказал всем патриархам и епископам поддерживать это новое вероучение. Они тщетно молили его дать им время как следует обдумать подобное новшество. Патриарх Константинопольский был осторожным ученым и очень прямым и правильным человеком. Он разорвал одежды и посыпал голову пеплом, а потом воскликнул:

- Это все гораздо хуже, чем ересь монофизитов и основано на богохульстве грязных манихиев, которые заявляют, что двойственность Бога-Сына является противоречием. Мои дорогие братья, если Иисус Христос, когда он жил на земле, не реагировал на слабости и страсть, как хочет, чтобы мы считали Его Величество, что тогда нам следует говорить о знаменитом плаче Лазаря и о жалобах Иисуса на Кресте. Вспомните о мольбах, чтобы у него взяли чашу страданий. Подобные акты подтверждают Святые Евангелисты и могут расцениваться, как просто помешательство или притворные жалобы, если тело Иисуса, в действительности, было ничего не чувствующим телом Божества.

Кафедральные клирики пожаловались на патриарха и его сместили.

Велизарий никогда не высказывался по подобным проблемам. Когда Сергий, ведущий сенатор, поинтересовался его мнением, он ответил:

- Нам трудно жить согласно заветам Христа, а если вы станете задумываться о философских понятиях Его сущности, я бы предпочел заняться критическим обдумыванием личного характера императора.

Сергий внимательно взглянул на Велизария, пытаясь понять, не иронизирует ли он, и спросил:

- Лучший из людей, наверно, подобное изучение может принести огромную пользу?