Князь Владимир

– Тогда лучше не надо. Следов уборки не обнаружено. – В свое время именно так сказал Володя, когда первый раз поручил ей навести порядок в доме, пока он рубил дрова. Аливия, возмущенная до глубины души, спорить с благородным не рискнула – тогда она еще только-только начала узнавать Володю. Уборку она постаралась провести со всем старанием, чтобы не вызвать гнев, но и без особой охоты. Вот про следы и их отсутствие и были первые слова, которые сказал князь, когда вошел в дом, а девочка сообщила, что убираться закончила. Поняв, что князь сильно неудовлетворен, она сжалась и постаралась прикинуться мышкой. Однако вопреки опасениям, князь гневаться не стал, только устало вздохнул, глянул на нее укоризненно и взялся за уборку сам. Сначала Аливия наблюдала со стороны, потом стала крутиться рядом, всем видом намекая, что готова помочь, но Володя её молчаливых намеков не понимал и словно не замечал её виноватого вида. Потом, сама удивляясь своей смелости, девочка взяла одну из тряпок, подражая Володе, окунула ее в ведро с водой. Выжила и опустилась на колени рядом с мальчиком, старательно копируя его движения. Князь продолжал молчать, хотя иногда и поглядывал в её сторону.

Наконец уборка была закончена, князь старательно умылся, снова поглядел на девочку и та, поняв намек, последовала его примеру. Мальчик про уборку потом не сказал ни слова упрека, вообще ничего, а вскоре Володя вынес с кухни большой чугунный горшок с картошкой и говядиной и поставил его на стол… никогда еще еда не была такой вкусной, как в этот день. После этого Володя и стал убираться вместе с девочкой, пока не убедился, что она справляется. А потом Аливия уже и сама предложила ему отдыхать, поскольку видела, что мальчик устает – слишком много другой работы приходилось делать помимо уборки. И если уж она могла помочь ему хоть в этом пустяке, она готова это делать.

– Чего? – удивился Руперт замысловатой фразе сестры.

– Говорю, что не вижу, чтобы тут убирались. Ты будешь помогать или нет?

Пришлось помогать.

– Скажи, – неуверенно поинтересовался он, когда мусор был собран, а все вокруг сверкало чистотой, – этот князь заставлял тебя быть служанкой? У тебя неплохо получается…

– Заставлял? Говорю же, мы вдвоем жили на острове на лесном озере. Работы там и без того много было, кто-то же должен был помогать. А он меня спас. Заботился… И он ни разу на меня не кричал. Знаешь, иногда я видела, что ему очень хочется накричать, особенно когда я чего-нибудь натворю… Там у него так интересно, так интересно, столько необычных вещей. Однажды что-то уронила, ух, думала, щас будет. Я видела, как он сердит, но вдруг взглянул, как-то сгорбился и ушел куда-то… Еле нашла. Сидел на камне и смотрел в воду. Грустный-грустный. Мне его тогда так жалко было… И так каждый раз, когда я что-нибудь вытворяла. – Аливия печально вздохнула. – Лучше бы кричал, чем так. Даже вести себя старалась хорошо… только не всегда получалось, – вдруг призналась девочка виновато.

Все это было сказано настолько серьезно и эта серьезность так не вязалась с обстановкой и внешним видом маленькой девочки, что Руперт не сдержал улыбки.

– Ты повзрослела, сестренка. Но так нельзя. Ты очень огорчила отца.

– А чего он о маме забыл?!

– Аливия… – Руперт поднялся с пола и сел на кровать. Сидеть на деревянной раме без матраса было не очень удобно, но выбирать не приходилось. – Отец не забыл о маме. Поверь. Но у него не было другого выхода. А тетя Розалия очень хорошая.

Аливия насупилась и замолчала. Руперт еще пытался что-то говорить, но сестра просто отвернулась. Брат вздохнул встал и вышел и тут за дверью увидел мачеху, которая стояла около двери и грустно смотрела куда-то в даль. Руперт хотел что-то сказать, но она остановила его.

– Я все слышала, не надо, Руперт. Спасибо, что пытался помочь.

Тот вздохнул.

– Я не узнаю сестру. Она очень сильно изменилась. Раньше она никогда не осмелилась бы спорить с отцом. Да и со мной так никогда не стала говорить бы.

– Этот князь… Как думаешь, что он за человек? Я слишком мало времени видела его, чтобы сделать какие-то выводы.

Вдвоем они спускались по лестнице, а Руперт думал, пытаясь подобрать слова, чтобы описать свои впечатления.

– Не знаю, – честно признался он. – Этот князь слишком странным. Словно…

– Иностранец, – кивнула Розалия и потрепала Руперта за волосы. Тот покраснел и отстранился. – Какой стеснительный стал, – улыбнулась она. – А помнишь, как мы с тобой дрались?

Руперт снова покраснел и что-то пробормотал.

– Ну не надо так краснеть, – еще сильнее улыбнулась Розалия. – Ты меня обозвал нянькой-наседкой за то, что я всегда ходила с маленькой Аливией. А я тебя за ухо за это оттаскала… Точнее попыталась, а ты пихнул меня кулаком вбок.

– Мне тогда шесть лет было, – совсем смутился Руперт.