Князь Владимир – создатель единой Руси

Нашлись, однако, и такие, которые не захотели принять новую веру, – и тогда вече постановило изгнать их из города в «пустыни и леса». Общество того времени не могло себе позволить роскоши разногласий и оппозиции. Вечевой порядок требовал от участников сходки единодушного приговора. Несогласных с мнением большинства поначалу уговаривали всем миром. «Жизнеописание Оттона Бамбергского» сообщает о крещении поморских славян: «В таком огромном городе, как Щетин, не нашлось ни единого человека, который бы, после общего согласия народа на принятие крещения, думал укрыться от Евангельской истины, кроме одного жреца… Но к нему однажды приступили все и стали его премного упрашивать». С теми же, кто, несмотря ни на что, продолжал упрямиться, поступали как с преступниками, подвергая их тяжелым наказаниям – побоям, грабежу имущества или крупному денежному взысканию. Так, Титмар Мерзебургский сообщает о порядке вечевых собраний у славянского племени лютичей: «Единодушным советом обсуживая все необходимое по своему усмотрению, они соглашаются все в решении дел. Если же кто из находящихся в одной с ними провинции не согласен с общим собранием в решении дела, то его бьют палками; а если он противоречит публично, то или все свое имущество теряет от пожара и грабительства, или в присутствии всех, смотря по значению своему, платит известное количество денег».

В Русской земле решение «столичного» городского веча также безоговорочно поддерживалось всей «землей»: «…на что же старейшии [города] сдумают, на том же пригороды [сельские округа и «меньшие» города] станут» – сообщает Лаврентьевская летопись.

После крещения киевлян Владимир совершил миссионерские поездки в Суздальскую и Смоленскую земли, где положил начало обращению населявших эти края славянских и финно-угорских племен. Но затем нашествия печенегов и другие внешние угрозы надолго отвлекли Владимира от непосредственного участия в деле христианского просвещения Русской земли.

Сохранив за собой общее руководство миссионерской деятельностью, Владимир перепоручил ее осуществление высшему духовенству образованных епархий и ближайшему дружинному окружению – воеводам и посадникам. «Сии [епископы], – говорит Иоакимовская летопись, – ходили по земле с вельможами и воинами Владимировыми, учили людей и крестили всюду сотнями и тысячами…».

В далеком Новгороде введение новой веры встретило яростное сопротивление, которое вылилось в настоящее языческое восстание.

Дальнейшим распространением христианства занимались уже подросшие сыновья Владимира, посаженные отцом на городские княжения. Благодаря их стараниям христианская проповедь зазвучала на окраинных землях древней Руси – Древлянской, Туровской, Полоцкой, Смоленской, Ростовской, Муромской, Северской и других.

Христианизация каждой области начиналась с крещения городского населения, причем раньше других в новую веру обращали жителей того города, который на данной территории играл роль «стольного града». В этом прослеживается осознанное стремление опереться на правовую традицию славян, обязывавшую «меньшие» города беспрекословно повиноваться вечевому собранию «старейшего» города земли или волости. Повеление «быть христианами» касалось всех – «незнатных и знатных, рабов и свободных…» («Слово о законе и благодати» митрополита Илариона). Поэтому вместе с горожанами крещение принимала их домашняя прислуга.

Черед сельской округи наступил много позже, когда у Русской Церкви появилась возможность поставления священников в сельские приходы.

Русские летописи сообщают, что князь Владимир особенно заботился о духовном просвещении народа: «И повелел попам по городам и селам приводить людей к крещению и детей учить грамоте, ученью книжному…». Под руководством болгарских и корсунских священников русские ученики овладевали богатствами славянской (болгарской, чехо-моравской) и греческой письменности. В истории русской культуры им предстояло сыграть особую роль, создав первые произведения русской словесности.

Принятие христианства преобразило духовно и самого князя Владимира. Князь искренне и всей душой принял новую веру. Древнерусские летописцы и духовные писатели не жалели слов, чтобы прославить милосердие и нищелюбие Владимира. Услыхав слова Писания: «Блаженны милостивые; ибо они помилованы будут» (Мф. 5,7), Владимир разрешил всякому нищему и убогому приходить на княжеский двор и брать все, что ему потребно, – еду, питье или деньги. Для больных и немощных, которые не могли добраться до его двора, князь повелел развозить по городу пропитание. По свидетельству Иакова Мниха, от щедрот Владимира вкушала убогая братия не одного только Киева, а еще и многих других городов и сел Русской земли. В памяти народа Владимир остался Красным Солнышком, согревающим всех лучами своего милосердия:

Во стольном городе во Киеве,

У ласкова князя у Владимира

Было пированьице почестен пир

На многих на князей на бояров,

На могучих на богатырей,

На всех купцов на торговых,

На всех мужиков деревенских.