Князь-волхв. Тропа колдунов. Алмазный трон (сборник)

Угрим широко взмахнул рукой. Разом погасли все факелы, кроме одного – горевшего в княжеской руке.

– Погоди, княже! – Тимофей, спохватившись, оглянулся на Бельгутая. – А он?

Ханский посол по-прежнему висел в воздухе с поджатыми ногами и занесенным ножом.

– Ничего с ним не станется, – отмахнулся Угрим. – Я же сказал: этот татарин мне нужнее живым. Как понадобится – сниму заклятье. А пока в нем нужды нет – пусть висит. Идем.

Князь вышел из подземной залы сам и повел Тимофея по широкой извилистой галерее с редкими ответвлениями тесных боковых ходов. Шли недолго. Угрим остановился у глухой стены.

– Тупик? – удивился Тимофей.

– Проход, – улыбнулся Угрим. – Только не для всех. Тут печать наложена.

Ладонь князя-волхва коснулась мощной кладки. Уста вымолвили тайное слово. И…

И кладки не стало. Растаяла. Там, где только что громоздились массивные, сросшиеся друг с другом глыбы, открылся небольшой темный проем.

– Ты первый, кого я веду этим путем, – как бы между прочим заметил князь.

Тимофей вступил в открывшуюся пустоту молча и не без опаски.

Следом шагнул князь. Еще одно слово, еще движение. Валуны, возникшие из ничего, вновь наглухо замуровали ход. Материализовавшиеся камни будто отсекли чары, заставлявшие факел в руке Угрима гореть бездымным ярким пламенем. Огонь зачадил, дыхнул привычной гарью, но в то же время ожил и весело заискрился, словно вырвавшись из опостылевшего полона.

Тимофей огляделся. Он стоял в тесном коридорчике с низким потолком. Это был один из проходов нижних подвальных ярусов, под детинцем Острожца. Сколько раз ему доводилось спускаться сюда – в порубы, погреба и кладовые. И мимо стены, за которой был скрыт потайной княжеский ход, Тимофей проходил, ни о чем не подозревая.

Из нижних ярусов они поднялись на верхние. Подошли к приоткрытой массивной двери, выводившей из подвалов. Видимо, эхо шагов услышали за дверью. Оттуда им навстречу выскочил молодой дружинник в сдвинутом на затылок шишаке и короткой кольчуге. Выскочил и остолбенел, ошалело глядя то на князя, то на Тимофея. Рябое лицо под светлыми кудрями вытянулось. Челюсть отвисла. Выпученные глаза, казалось, вот-вот вывалятся под ноги.

– Тимофей?.. – растерянно пробормотал ратник. – Ты?.. Здесь?..

Парень явно не ожидал увидеть при князе сотника, отправившегося с татарским посольством в латинянские земли.

– Ну я, – нахмурился Тимофей. – И чего?

Он признал гридя сразу. Старшая дружина. Ермолай из второго десятка его сотни. Славный рубака, но не из самых смекалистых. Видимо, поставлен князем на страже с той стороны двери. Но зачем тогда сунулся без зова на эту? Почему пост оставил? Для такого должна быть важная причина.

– Княже… – дружинник кое-как совладал с потрясением, отвел, наконец, глаза от Тимофея и остановил взгляд на князе. Замялся, отчего-то не решаясь говорить дальше.

– Что стряслось? – нахмурился Угрим.

– Княгиня… – облизнув сухие губы, вымолвил Ермолай.

– Что княгиня?

«Что княгиня?» – насторожился Тимофей.

– Ищет… – хлопал глазами рябой дружинник.

– Меня?

– Да, княже, – торопливо кивнул Ермолай. – Тебя, княже.

– Ну так скажи – пусть обождет в тереме. Скоро к ней поднимусь.

– Так ведь она… – ратник потупился. – Того… она, княже…

– Ну?! – потребовал Угрим, теряя терпение.

– Она уже…

– Что уже?

– Здесь она уже.

– Как здесь?! – князь недобро сверкнул глазами. – Где здесь?!

– Тут… там, то есть…

Дружинник, вжав голову в широченные плечи, кивнул на дверь у себя за спиной. Угрим скрежетнул зубами. Волну вскипающего гнева, накатившую от князя, Тимофей ощутил почти физически. Ох, Ермолайке сейчас точно мало не покажется!

– Кто пустил?! – яростно прохрипел князь. – Кто позволил?!

– Так княгиня же, княже, – перепуганные глаза, блуждающий взгляд, виновато растопыренные ручищи. Ермолай торопливо и сбивчиво оправдывался. – Идет вниз… и все тут… к князю, говорит… и ничего тут… И как остановишь?.. Ежели сама княгиня-то…

Лицо Угрима исказилось.

– Для чего я вас поставил, дурни? Для чего наказал никого не пускать? Ни-ко-го! – повторил князь, – Понимаешь? Ни-ко-го!

– Так ведь княгиня же, княже, – несчастный дружинник в ужасе попятился назад.

– Когда я говорю «никого» – это значит никого! А никого – это значит и княгиню тоже, остолоп! Нешто не ясно?!

– Угримушка, милый, чего так расшумелся? – от двери донесся насмешливый голосок с легким иноземным акцентом.

И – смешок. Будто колокольчик дзинькнул.

Тимофей повернулся на звонкий смех.

Повернул голову и Угрим.

Глава 9

Молодая женщина – невысокая и стройная – стояла в проеме открытой двери. Нарядное верхнее платье с богатой вышивкой и широкими рукавами не скрывало, но лишь подчеркивало статную фигуру. Золотой пояс стягивал узкую талию. Блестели в факельном свете пуговицы из позолоченного серебра. Пышные черные волосы покрывал расшитый жемчугом плат. Под платком – большие карие глаза… глазищи в пол-лица. Изогнутые и тонкие, будто нарисованные, брови. Яркие сочные губы. Нос с небольшой горбинкой. Вскинутый подбородок. Миловидное свежее личико княгини чем-то неуловимо напоминало мордочку любопытного лесного зверька, высунувшегося из норки.