Князь-волхв. Тропа колдунов. Алмазный трон

Кощей, впрочем, даже не взглянул на кочевника. Татарин пока его не интересовал. Он обращался к Тимофею и Арине.

– Вы, люди, всё такие же жалкие, как и тысячи лет назад, – хмыкнул Кощей. – Вы всю свою короткую жизнь стараетесь казаться значимыми, вы постоянно пытаетесь что-то доказывать себе и другим. Но на самом деле вы – ничто, потому что за каждым из вас приходит смерть, которая в ничто же вас и обращает. Зная об этом, вы тем не менее гоните мысли о неминуемой кончине прочь. Однако на краю могилы дыхание смерти сдувает с вас спесь.

Тимофей стиснул зубы. Правда… Неприятная, колючая, отвратительная, но ведь правда же – не кривда – звучала сейчас в устах Кощея.

– Без вечной жизни вам не обрести подлинного величия, – продолжал он. – Без избавления от страха перед смертью вы никогда не станете по-настоящему свободными. И это у вас в крови. И это для вас навсегда. Это рок, от которого вам не спастись.

Тварь знала, о чем говорила. Тварь не скрывала превосходства бессмертного и кичилась им.

– В ваших жалких смертных душонках ничего не меняется. В вашем жалком смертном мирке не появляется ничего нового. Разве что магии становится меньше. И маги становятся мельче. И человеческая жизнь короче. И даже то, что прежде было достойно уважения, со временем стирается в порошок.

Тимофей вдруг почувствовал, как страх и растерянность уходят, и его накрывает злость. Привычная, веселая, боевая. Мешающая порой думать, но не мешающая действовать.

«Ах, ничего не меняется?! И ничего не появляется нового?! И в порошок обращается лишь былое величие?!»

Он поднял голову. Глянул под трон. Ага, фитили почти догорели. Огоньки на огрызках промасленных шнуров уже дымятся возле затравочных отверстий ханьских железных шаров.

«А как тебе громовой порошок, а, тварь?! Как тебе понравится огненное зелье?!»

Глаза Кощея сузились. На лице отразилась тревога.

– Порошок? Громовой? Зелье? Огненное? Что…

Он не успел ни договорить, ни подняться с трона, ни сотворить защитную волшбу. Кощей так и не осознал до конца, в чем таится опасность и против чего ему нужно колдовать. Поймав взгляд Тимофея, он опустил глаза вниз. Но вряд ли что-то заметил под троном, на котором сидел. Для этого нужно было сойти с трона, наклониться, заглянуть вниз.

В голове заломило. Словно изнутри выдавливали мозг. Чужое присутствие переполнило разум. «Убить-Бельгутая…» – это не сработало. Кощей легко пробился сквозь слабый заслон. Все понял. Быть может…

Только понимание, если оно и было, пришло к навьей твари слишком поздно.

Огоньки добрались до конца фитилей.

Тимофей уронил ноющую голову на пол.

Вспышки под адамантовым троном он не видел. Ни вспышки, ни ударившего в потолок дымного столба.

Зато он едва не оглох от взрыва, сотрясшего всю тронную залу.

* * *

Демон на алмазном троне дышал и никак не мог надышаться. На лестнице уже не осталось ни одного живого человека, а проклятый демон все дышал и дышал.

И, похоже, не замечал ничего вокруг.

Чем и воспользовался Тумфи.

Урус, поднявший с пола дымящийся факел, поначалу озадачил Бельгутая. Зачем Тумфи понадобился факел в хорошо освещенной зале?

Но когда ведьма, сидевшая у ног демона, осторожно извлекла из-под трона и подала урусу фитили ханьских громовых шаров, все стало ясно. Бельгутай разгадал план Тумфи.

Смелый и отчаянный план.

Он оглянулся, скользнул взглядом по лестнице у себя за спиной. Наверное, можно было бы попытаться взбежать по ней наверх и укрыться там. Но ни Тумфи, ни ведьма этого делать не стали. И он тоже не будет.

Суета могла привлечь внимание твари. Резкие и быстрые движения могли ее насторожить.

Демон очнулся, когда длинные фитили уже горели. Демон даже не смотрел на Бельгутая, он что-то говорил Тумфи и ведьме, которые надеялись укрыться в глубоких бороздах на полу.

Но от того места, где стоял Бельгутай, до спасительных канавок было слишком далеко. Единственное, что он мог позволить себе…

За мгновение до взрыва Бельгутай бесшумно скользнул чуть в сторону. Спрятался за неподвижную фигуру ханьского мага, замороженного урусским колдовством.

Хоть какое-то укрытие…

Впрочем, в его надежность Бельгутай не особенно-то и верил.

Прикрыв глаза, он приготовился умирать.

* * *

Адамант – крепкий камень. Но трон был сложен не из алмазного монолита, а из множества отдельных самоцветов. А огненного зелья в громовых шарах было набито под завязку. К тому же взрыв ханьских адовых сосудов, по всей видимости, высвободил еще и магию, накачанную в кристаллы.

И сила взрыва была такой!..

Трон развалился на куски. Куски разлетелись в стороны. Алмазные осколки брызнули по всей зале. Крупные самоцветы – цельные, граненые, спаянные друг с другом по несколько штук в фрагменты блестящей мозаики, и одиночные – сверкающие, словно кусочки колотого льда.

Выщербив своды и стены, адамантовый град посыпался вниз.

Один камень звякнул о шлем Тимофея. Еще два самоцвета ощутимо ударили по спине. К счастью, кольчуга и толстый поддоспешник защитили от осколков.

Тимофей вдруг обнаружил, что больше не чувствует в голове чужого присутствия.

Неужели получилось?! Сработало?!