Князь Воротынский

То, о чем рассказал князю Воротынскому гонец главного воеводы окской рати, не давало возможности представить полностью обстановку, какая теперь сложилась между Окой и Москвой, и он пытался осмыслить все сам, чтобы действовать разумно и с пользой для ратного успеха.

Воротынский к тому же недоумевал, как могло случиться, что, готовя войско лишь к большой охоте, хан вдруг повел его на Россию. Без огнестрельного стенобитного снаряда? Без обоза? Или все сготовлено заранее, но хан так строго в секрете держал свои дела, что даже самые близкие его слуги ничего о них не знали? Только вряд ли такое могло быть. Значит, резко изменились намерения хана, и случилось то, о чем предупреждал он, князь, царя Ивана Васильевича.

Да, произошло худшее. Охота, задуманная ханом как смотр своих сил, шла по расписанному порядку. Тумены окольцевали (все уложились в срок) огромный участок степи в низовьях Дона и ждали урочного часа, чтобы начать сближение-загон. И в это самое время стали поступать донесения, что казаки ведут себя странно, не разбежались, как бывало раньше во время охот, за Дон и к Волге, а лишь позапирались в своих крепостицах. И еще добавляли посланцы темников, что среди казаков появились стрельцы московские, а со стен многих крепостиц глядят пищали.

Девлет-Гирей хотя и удивился, но предпринимать ничего не намеревался. Так рассудил: охота кончится, тогда можно будет разобраться. Но тут под рукой оказался Дивей-мурза, постепенно своими умными советами завоевавший большой авторитет у правителя и мечтавший стать такой же главной фигурой при Девлет-Гирее, каким был Субудай-богатур при Батые. Так вот этот самый Дивей-мурза предложил хану свою услугу:

– Аллах да благословит ваши, светлый хан, деяния, если вы повелите мне захватить у казаков языка. Вам, да продлит Аллах годы вашего царствования, известно, что ничего просто так не бывает.

– Ты прав, верный мой слуга. Посылай за языком.

Еще не были согнаны дикие звери в плотный круг, скорее на бойню, а не для охоты на них, а джигиты Дивей-мурзы уже доставили языка. Не из казаков, а поважнее: наткнулись на растянувшийся по степи обоз, который вез в одну из казачьих ватаг пищали, рушницы, зелье огненное и дроб, без лишнего шума захватили последнюю, изрядно отставшую повозку и доставили ее своему хозяину в целости и сохранности. Вместе с двумя стрельцами. Израненными (они яростно сопротивлялись), но живыми.

Дивей-мурза не поспешил, однако, с докладом к Девлет-Гирею. Переждал, пока окончится охота, и хан пригласит всех на пир. Из стрельцов до того времени выжал все, что можно выжать.

Собственно, сдюжили стрельцы пытки либо нет – все это не имело значения: зелье огненное, рушницы и самострелы, которыми была нагружена пароконка, говорили сами за себя, подтверждая полученные ханом уведомления.

Девлет-Гирей лично повел лучников на последний этап охоты. Газели, сайгаки, каракуйруки, дикие лошади, волки и шакалы – все сбилось в плотную массу, оцепленную плотным, в десятки фарсахов обручем конных ратников, ожидавших появления хана с лучшими стрелками. И вот Девлет-Гирей появился на белом в яблоках иноходце, натянул лук, и вмиг тучи смертоносных стрел посыпались на несчастных животных. До захода солнца не прекращалось избиение. Кончался запас стрел у одних, их сменяли другие, обруч сжимался, и даже привыкшие к крови татарские кони храпели и дрожали, чавкая копытами по лужам крови, преодолевая завалы еще трепыхавшейся в предсмертной агонии добычи.

Еще последняя смена воинов добивала остатки загона, а уже запылали костры под большущими казанами, на вертела насаживались дышавшие еще теплом туши сайгаков и жеребчиков, освежеванных быстро и умело; появились полные бурдюки с кумысом и доброй водкой-бузой, приготовленной из пшена – пир начинался при свете факелов.

И вот, ближе к полуночи, когда у ханского достархана придворные его начали не только возносить до неба меткость стрел ханских на охоте, но и предрекать ему славу чингисхановскую, славу завоевателя Вселенной, Дивей-мурза поднял пиалу с бузой.

– Верно говорят, мой хан, ваши славные советники, ваши нойоны. Повелите, о, могущественный хан, и многие земли лягут под копыта вашего иноходца. Первой такой землей должна стать земля гяуров, извечных данников Золотой Орды, единственным продолжателем славных дел которой являетесь вы, славный хан, да продлит Аллах годы вашего царствования. Вам, мой повелитель, донесли о коварных замыслах раба вашего, князя Ивана, вы захотели иметь подтверждение и повелели мне, слуге верному вашему, доставить их. Я исполнил ващу волю.