Князев, не беси

— В общем, я думаю, это так. Знаешь, Даниил. Варя замечательная, умная, хорошая девушка. Но у нее есть проблема: она совершенно не умеет обращаться с деньгами. Не знает, как правильно их использовать, допускает транжирство, нерациональные траты. Ты уж, будь добр, последи за ней. Мы с Васей уже не знаем, как повлиять на это. И если здесь с этим хоть как-то можно справиться, то на расстоянии это совсем не поддается контролю.

Я не могла поверить, что она это сказала. В голове не укладывалось, что человек может выдать такое в лицо другому человеку, которого видит впервые. Как? У меня внутри всё затряслось и стало так стыдно, так обидно, так… В глазах мгновенно встали слёзы. Папа выглядел ошарашенным, на меня не смотрел. Татьяна выглядела так, словно скинула с плеч груз. Я на нее долго смотреть не могла. И на Даню тоже, но по другой причине. Что он подумает обо мне? В груди поднималась волна негодования.

— Варюш, — вдруг услышала его голос совсем близко и невольно вскинула голову.

Даня закрыл меня ото всех, придвинув стул и облокотившись об стол, и теперь вглядывался в моё лицо. Осторожно погладил щеку, по которой скатилась слеза. Перед глазами всё плыло.

— Мне жаль, что тебе пришлось это услышать. Прости, — прошептала я быстро.

— Да брось.

Фоном услышала голос Татьяны.

— Вась, ну что ты так смотришь? Разве я не права? У нас же общий бюджет. И мне для Вари не жалко денег, разумеется, но в пределах разумного. А те суммы, которые приходится ей отдавать — слишком велики. Я даже не знаю, куда она их тратит. Мне ведь тоже хочется жить для себя, покупать себе что-то, баловать. А так мне приходится откладывать на потом свои покупки, процедуры. Она ведь уже взрослая девочка, пора бы и самой научиться оплачивать свои хотелки.

— Подожди, Дань, чуть-чуть, — попросила я. — Только, прошу тебя, не вмешивайся. Тут всё сложно.

Даня нехотя кивнул. Выпрямился, не сводя с меня глаз. Теперь и папа, и Татьяна могли меня видеть.

— Ну, что скажешь, пап? — спросила я дрожащим, тихим голосом, в котором однозначно можно было различить язвительность. — Расскажешь ей, куда я трачу деньги?

Обида и растерянность переросли в острое чувство несправедливости. Мне хотелось защитить себя. Так сильно меня ещё никогда не унижали.

— Дане вообще ни к чему слушать это. Зачем вы при нём подняли эту тему? Пара мы или нет — неважно! Такие вещи не обсуждаются на первой встрече! — проговорила на удивление громко, уверенно, обращаясь уже к мачехе.

— Тань, Варя права. Не надо этого. Не при гостях, — спокойно сказал папа, поворачиваясь всем телом к своей женщине.

— Ну а когда, если не сейчас? Возможно, только так она задумается и поймет, что делает что-то не то. Посмотри на неё: там же ни капли сожаления.

— Па-а-п, — протянула я, уже понимая, что не могу здесь оставаться.

Слёзы, как безумные, всё наворачивались и торопливо скользили по лицу. Сейчас, больше всего на свете, мне хотелось, чтобы он заступился за меня. Ведь я его выгораживаю. Пусть не сознаётся во всём, но защитить меня он обязан.

— Тань, перестань, — проговорил он устало. — День был тяжёлый, ребята вообще с дороги. Тебе тоже нужно отдохнуть.

— Варя! — вдруг крикнула мачеха так, что я вздрогнула, но тут же взяла себя в руки.

— Что? — спросила я максимально спокойно.

Оу. Теперь и в её глазах стояли слезы. Всё зашло слишком далеко.

— Ты понимаешь, что своими действиями ты рушишь наши отношения, нашу жизнь? Тебе не стыдно? Или ты намеренно это делаешь?

— Да не тратит она никакие деньги! — крикнул папа, вставая со стула. — Это я спускаю их. Ясно? Я!

Возникла пауза, долгие гляделки… Плечи мачехи затряслись, послышался всхлип. На нас уже никто не смотрел. Вот это да…

— Так, Варя, пойдем. Мы тут явно лишние, — сказал вдруг Даня. — Давай твои теплые вещи пока сложим.

Его слова подействовали. Я вскочила со стула, рванула в комнату, к шкафу, освободила одну из сумок, и наспех скидала в нее зимние вещи. Даня стоял рядом. До чего же неловко перед ним! И вообще: что же теперь будет?

— Дань, ещё раз, прости, пожалуйста! Не ожидала, что так получится.

— Всё нормально, — ответил парень решительно.

С кухни доносился тихий голос папы. Татьяна пока молчала.

— Поехали в город? Можешь у меня остаться, если в общагу боишься возвращаться ночью, — предложил тихо Даня.

— Правда? — переспросила я и тут же приняла решение: — Я согласна.

Родителям явно предстоит долгий разговор. Если Татьяна, конечно, станет слушать отца. Но это уже не моё дело. Я как могла старалась сохранить их отношения, а в итоге оставалась крайней.

Мы с Даней быстро оделись и вышли из дома. Я даже не смогла попрощаться. Да и им точно не до нас было. Татьяна плакала, папа вздыхал, пытался ей что-то сказать.

61

Обратный путь, как мне показалось, занял времени намного меньше, чем в ту сторону. Я раз пять извинилась перед Даней. Продолжила бы делать это, но он запретил. Раз сто проиграла в голове унизительную сцену из дома. Но после уже почти не обижалась, понимая отчасти Татьяну. Перестала психовать, после своего краткого рассказа о ситуации и слов Дани к этому рассказу: