Княжеские трапезы

— О нет! О нет! Что вы такое подумали? Я хочу сказать, что, когда я… когда я занималась вами, там, в мэрии, вы говорили! Вы выразили… как бы это сказать… пожелания. Ну, вы же должны помнить? Вам хотелось чего-то… как его… особенного, почти невозможного.

Мэр смотрел мимо Розины, лицо его окаменело, казалось, он не хочет слышать ее. Но она-то знала, что кровь стучит в висках этого мерзавца, что у него пересохло в глотке — он распалялся от мерзкой похоти. Ниволя понимал, что означают эти предложения, и им овладели безумный страх и непреодолимое желание, сулившее ему наслаждение.

Хитрая лиса понизила голос:

— Так вот, месье мэр, я постараюсь найти для вас это «невозможное».

Ниволя, похоже, очнулся и смерил Розину тяжелым взглядом. Женщина поняла, что не дождется от мэра ни единого словечка: их договор носит односторонний характер.

— Если через два дня я устрою вам это дельце, вы поможете мне решить мои проблемы?

Вместо ответа он достал из бумажника свою визитную карточку и протянул ее Розине.

— Это мой личный номер телефона.

Розина раздумывала, тряся карточкой, как будто на ней должны были высохнуть чернила.

— Подождите меня пять минут: я должна переодеться. Если вы отвезете меня на вокзал, я сэкономлю время.

Кивнув, Ниволя отправился ждать Розину в свой красный «джип-чероки» с позолоченной решеткой на радиаторе.

Для начала Розина попросила папашу Монготье накормить Рашель обедом. Он согласился тем более охотно, что знал: старуха не прочь заглянуть на дно бутылки.

Затем Розина побежала к вагончику.

— Мне нужно кое-что уладить, — объявила она матери. — Я должна съездить в Париж. Твоей жратвой займется старик.

— А если мне приспичит в сортир, он и этим займется?

— А почему бы и нет? Или ты боишься, что он изнасилует тебя?

Розина натянула светло-голубой костюм поверх белой блузки, кое-как причесалась, брызнув лаком на сооружение из волос, проверила, есть ли в сумочке деньги, и заявила:

— Если вдруг заглянет Фаусто…

— Не беспокойся: я смогу удовлетворить его, ведь у меня действует одна рука.

— Ведьма! — повторила Розина свое излюбленное выражение.

5

Эдуар услышал автомобильные гудки в тот момент, когда запускал мотор ремонтируемой им машины. Его это удивило, так как он не торговал бензином. Выйдя на улицу, он увидел Охальника, принимавшего картинные позы на фоне «Ситроена-7 В» бежевого цвета с крыльями «глазированный каштан». Локоть на двери, скрещенные ноги, шляпа набекрень — благодаря своему старомодному костюму маклер казался героем довоенного фильма о бандитах.

— Как тебе нравится эта малышка? — небрежно бросил он Эдуару.

Глаза Бланвена загорелись.

— Хозяева дали ее тебе на пробу? — иронично спросил он.

— Скажешь тоже! Я поимел этих жмотов! Знаешь, за сколько я выцарапал ее для тебя, малыш?

Бланвен оценил ловкость, с которой Охальник навязывал ему машину.

— За кусок хлеба! — пошутил Эдуар.

— Можно сказать и так. Мы дрались, как львы, в конце концов это сокровище досталось мне за семьдесят штук!

С обычной для него проницательностью Охальник следил за своим приятелем: все мысли Эдуара можно было прочесть на его лице.

— Можешь поблагодарить меня: это даже не удача, а подарок.

Эдуар погладил капот автомобиля. Охальник не преувеличивал, говоря, что по нежности он может сравниться с девичьей ножкой.

— Один вопрос, — сказал Бланвен, — нужно менять номер мотора?

Маклер принял небрежный вид.

— Ну, хуже не будет.

Эдуар всегда считал Охальника темной личностью. Да и внешность у него была соответствующая: маленькая фигурка, на мордочке выражение неискренней любезности.

— Ладно, беру ее за сорок штук, — решил Бланвен. Охальник аж подскочил.

— Да ты что, сбрендил, малыш? Я же только что сказал тебе, что отдал за эту игрушку семьдесят штук!

— Знаешь такую песенку? — спросил Эдуар. — Мне очень нравятся в ней слова: «Я продаю их тебе дешево, потому что мне они обошлись даром!» Ты получаешь сорок штук, а я совершаю преступление, покупая краденое. Если согласен, поставь ее в последний бокс, за гаражом.

— Просто интересно, насколько ты становишься жестким, когда речь идет о делах, — проворчал Охальник. — Ты берешь меня за горло, а мне сейчас некуда деваться.

— Карточный должок?

— Нет, я тут снял одну азиаточку, но, прежде чем затащить ее в постель, надо поухаживать за ней. Сведешь ее в магазин — и можешь скидывать фиговый листок. Кстати, о финиках… Твоего помощничка нет? Он просто кончал по телефону, когда я рассказывал ему об этой модели. Он прямо ухватился за нее!

— Его сестренка попала в автокатастрофу, — ответил Эдуар, — и он повез все племя к ее изголовью.

— Ты имеешь в виду очаровашку, которую я однажды вечером видел здесь?

— Да. Она здорово пострадала и до сих пор не вышла из комы.

— Значит, скоро встретится с Аллахом! — напророчествовал Охальник. — Жаль, девчонка что надо. Припоминаю: на ней была вязаная шапочка и шерстяные носки. При виде носков я не могу устоять, они напоминают мне соседскую девчонку, с которой мы баловались на чердаке. Надеюсь, что ты, по крайней мере, попользовался ею?

— Пророк запрещает, — вздохнул Бланвен.