Княжья доля

— Да нет. Она во всех случаях верна. Не время нам еще устав переписывать, и пока мы все по старым законам жить будем. А ты, Минька, не волнуйся. Это только числиться в рабах будешь. Тронуть тебя никто не посмеет. А порох состряпаешь — волю получишь. — Он ободрительно подмигнул притихшему и вновь насторожившемуся мальчишке. — Вот и получится, что я действую, как обычный князь. Никаких подозрений мое поведение не вызовет.

— А иначе нельзя? — хмуро буркнул Вячеслав. — Ну, чтоб не так, а как-то по-человечески.

— Нет, Слава, нельзя. Ты пойми, что ежели завтра-послезавтра на меня не то что владимирский великий князь выступит, а даже свой, рязанский — я ведь здесь не один рулю, — и то я ничего сделать не смогу. Силенок маловато. Да что князь, бояре взбунтуются, ведь у каждого из них свои отряды есть, а мне и ответить нечем... пока.

— Так ведь это пока, — не сдавался Славка.

— Правильно. Вот пока и будем тихо-тихо сидеть и мышцу качать, как культуристы. А уж потом, накопив силенок, можно и голос поднять. Будет порох — стало быть, получим тайное оружие. Будет крепкая дружина — значит, и в обычном бою лицом в грязь не ударим. Кроме того, я так понял, что этот князь, — он указал на себя пальцем, — пока я в его шкуру не залез, хорошей сволочью был и, кроме баб и вина, ничего знать не хотел. Ну, еще морду какому-нибудь из слуг в кровь разбить по пьянке или холопку изнасиловать — больше ему ничего не надо было. Значит, надо что сделать?

— И что? — не понял Славка.

— Свой авторитет поднять в глазах народа, — пояснил Константин. — Мол, князь-то у нас, оказывается, золото. Да мы за него горой, в огонь и в воду.

— Правильно, — вскочил возбужденно Минька. — А потом раз, и революцию!

— Это когда земля крестьянам, заводы рабочим, а народам — мир? — иронически улыбаясь, уточнил Константин.

— А что? Это же шанс какой. Может, нас как раз для этого и прислали сюда?

— Революция — это всегда плохо, — нравоучительно заметил Константин. — Ни одной еще такой не было, чтобы в результате нее народу лучше стало. К тому же оно и так все уже есть. Земля — у крестьян, мастерские — у ремесленников, а воевать мы будем, только если нападет кто. Так я и от мира народам не отказываюсь. Но во главе пока должен один быть.

— Конечно, ты, — уточнил недовольно Минька.

— Я, — кивнул утвердительно Константин. — А рядом — мудрые советники, то бишь вы со Славкой, да еще из народа с пяток наберется со временем. Из числа шибко башковитых. Пойми, Миня, уже из-за одних татар Русь объединять надо.

— А сможем ли, коли князей одних здесь как собак нерезаных? — усомнился Вячеслав. — Тут железная рука нужна. Диктатура, всего лучше — военная.

— Нет, демократия, — уперся Минька.

— Все, — подвел итог Константин. — Политическая дискуссия отменяется. Тем более что она не горит. Вначале кучу дел попроще решить надо, — и, не давая никому возразить, быстро добавил: — Нога устала, братцы кролики. Идем спать. А утром на свежую голову все порешаем. Как там, в армии? Рота — отбой! — И, не дожидаясь ответа, двинулся к выходу из комнаты.

Глава 15 КАЖДОМУ СВОЕ

А нам на белое и черное

Себя никак не разделить,

Ведь свет в нас вплавлен в нечто темное

И потому душа горит.

Л.Ядриниев

На следующий день ни Минька, ни Славка долго ждать себя не заставили — заявились с самого утра, о чем тут же доложил Константину Епифан:

— Там мальчонка тот, которого в лесу подобрали, к тебе, княже, просится. Слово молвить хочет. Да еще тот молодец буйный, который тиуну твоему руку отломил, тоже с ним.

— Зови, — распорядился Константин. — А сам будь рядом. Ежели что, кликну.

Епифан молча кивнул и вновь исчез, зато в дверях появились Минька со Славкой.

— Дверь, — произнес негромко Константин.

Славка нахмурился недоумевающе. Потом до него дошло, и он закрыл за собой дверь.

— Выспались, поели? — поинтересовался Константин.

— Да нормально, — пожал плечами Славка. — Епифан у тебя шустрый мужик. И спать уложил, и покормил с утра.

— Правда, вместе со слугами, — съязвил Минька. — Но мы понимаем, не князья, чай. И на том спасибо.

— Не за что, — в тон ему отозвался Константин. — И вот еще что. Сразу начнем первый урок придворного этикета. Зашли к князю, поклонились низко, спросили: «Вызывал, княже?» — и молча слушаете, что я скажу. Между прочим, Епифан заметил, как вы сюда без поклона вломились.

— Прямо сейчас приступать? — ершисто осведомился Минька, а Славка добавил, ерничая:

— Никакой жалости у тебя, княже, к своим верным слугам. А ну как спина переломится? Как служить тебе дальше будем?

— Дураки вы оба, — беззлобно парировал Константин и обреченно махнул рукой на Миньку. — Ну он-то ладно, сопля еще, не понимает ни черта, а тебе стыдно должно быть.