Княжья доля

— Это верно, — кивнул головой Константин. — Только надо добавить, что сила к тому времени обросла жиром и мышцы ее частично одрябли, а частично и вовсе разложились.

— Ну, хорошо, а где все могучие империи прошлого? Где завоевания Александра Македонского, Карла Великого и даже того же самого Чингисхана. В конце концов, у них всех только один путь — упадок и развал.

— Ну, это уже совсем из другой оперы, — возразил Константин. — Нам не нужны ни империи, ни завоевания. Скорее наоборот — самим бы уберечься от завоевателей. А что касается силы духа, так он боевой технике никогда не был помехой. Напротив, именно когда они сочетаются, и рождается непобедимая армия.

— Начнете бряцать оружием и вскоре сами не заметите, как станете завоевателями. Мне жаль, что я не смог убедить вас, — печально вздохнул Николай.

— Убедить в чем? — вновь не согласился Константин. — В том, что нужно искать другой выход, а не полагаться только на дружину да на новое оружие Михалки? Ничего подобного. Убедил целиком и полностью. Во всяком случае, меня, — быстро поправился он. — Хотя есть оговорка. Маленькая, но существенная. Всего одно слово. Сроки. И если какой-то метод хорош, но очень уж он долгоиграющий, то придется прибегнуть к нему лишь после того, как мы подготовимся к достойной встрече с татарами.

— Благими намерениями... — вздохнул, поднимаясь с лавки, Николай, но повелительный жест князя усадил его обратно на свое место.

Глава 17 ГАЛОПОМ ПО ЕВРОПАМ

Всякое знание имеет цену только тогда, когда оно делает нас более способным к деятельности.

Цетвес

Константину очень не хотелось, чтобы отец Николай уходил с их импровизированного совещания в таком настроении, и поэтому, желая хоть как-то заинтересовать его и заодно увести слишком затянувшийся разговор немного в сторону, он решил провести небольшую лекцию.

— Раз уж мы опять собрались, так сказать, в полном составе, то я вкратце, естественно, хотел бы осветить современное международное положение, да и нынешнюю внутреннюю обстановку.

— Я вам, ребята, на мозги не капаю, но вот он, перегиб и парадокс: кого-то выбирают римским папою, кого-то запирают в тесный бокс, — вполголоса замурлыкал Славка строки Высоцкого.

Константин улыбнулся. Творчество Владимира Семеновича он тоже любил, ценил и знал по памяти не один десяток песен, от шутливых до патетических, от грустно-философских до насмешливо саркастичных.

— По заявкам зрителей мы начнем именно с римского папы, — объявил он. — В данный момент на святейшем престоле Иннокентий Третий — большой знаток философии и даже писатель.

— Стихи, романы, повести? — вдумчиво осведомился Славка.

— Точно не помню, но скорее эссе[39], — парировал Константин. — Важнее другое. Он отличный администратор и политик, сумел не только подчинить себе епископат, но и многих светских владык от Скандинавии и Англии до Португалии и Болгарии. Очень активен. Весьма щедр на анафемы и интердикты. При нем уже разгромлены альбигойцы, а в Париже и Оксфорде открыты университеты.

— Народное образование — это хорошо, — снисходительно одобрил деятельность папы Славка.

— Не только, — поправил его Константин. — При нем же совсем недавно были открыты новые монашествующие ордена.

— Это тевтоны, которых Невский раздолбил, — уточнил Минька, решив заодно блеснуть своими скудными историческими познаниями.

— Тевтоны — орден из числа воинствующих, а у него впервые за всю историю западной церкви появились нищенствующие: святой Франциск и святой Доминик.

— Нищие нам не опасны, — сделал скороспелый вывод Славка. — Они с Русью воевать не пойдут.

— Зато будут пытаться внедриться, чтобы свет истинной веры к схизматикам принести.

— Так то же к схизматикам, — хмыкнул Минька. — А мы тут при чем?

— А что такое, по-твоему, схизматики, Миня? — вкрадчиво и почти ласково осведомился Константин.

— Ну, я не знаю. Наверное, турки какие-нибудь или арабы.

— Да нет, Миня. Эти гаврики сарацинами прозываются, а исходя из веры мусульманской их на Руси еще басурманами кличут. Схизматиками же в Риме зовут всех тех, кто исповедует христианство восточного толка, то есть православие. Стало быть, главный объект их внедрения — это как раз Византия, которая уже захвачена, а также Русь.

— Ну что, съел, — хмыкнул насмешливо Славка, покосившись на сконфуженного Миньку.

— Впрочем, про сарацин Иннокентий тоже не забывает. Как раз в это время он продолжает активно содействовать ускорению крестового похода для освобождения Гроба Господня от язычников. Поход этот состоится в следующем тысяча двести семнадцатом году и возглавит его венгерский король Андрей Второй.

— А разве Иерусалим не освобожден крестоносцами от турок? — подал голос отец Николай.

— Увы, отче, но мы попали в слишком позднее время, — развел руками Константин. — Он и впрямь был освобожден, но в тысяча девяносто девятом, а двадцать девять лет назад мусульмане его оттяпали назад. Правда, сделали это не турки, а египетский султан Саладдин.