Княжья Печать

Однажды на занятии, когда моя спина ревела от боли, сплошь покрытая синяками и ссадинами, с обидой в голосе я посетовал, что если бы у меня были родители, то Дед не посмел меня тронуть и пальцем. Я помнил даже сейчас его гневный взгляд, полный ненависти, и удары, которые он мне наносил до того момента, пока не успокоился, а когда его гнев утих, то наставник, тихо произнес, тяжело дыша:

– Ты появился в Обители так же, как и все остальные, Варяг! Корзинка, маленькое розовое тело и просьба позаботиться. С того момента я и наши братья стали твоей семьей. Они рисковали жизнью, убивая нечисть во всех пяти княжествах, чтобы ты мог поесть! Никогда не вспоминай о том, что кроме нас у тебя кто-то был из родных!

Тот урок я запомнил навсегда. А теперь пророчество вещуна всколыхнуло что-то в самом дальнем уголке моей очерствевшей души. Что-то, что я давно и успешно прятал, даже от самого себя. И от этого ощущения стало грустно…

Ход моих мыслей прервал отголосок тонкого голоса, рвущегося к сознанию медленной и волнующей песней. Я прислушался, готовый ко всему на свете.

Расскажи мне вода текучая,

Расскажи речка быстрая,

Почему сердце мучает,

Почему любовь чистая

Покоя не дает?

Голос звучал откуда-то слева. Пела явно молодая женщина, пела с чувством и придыханием. Настолько завораживающе и приятно, что, положив руки на сабли, я решил выяснить, кто кроме вещуна на этой странной полянке обитает. Негоже отправляться в путь с таким грузом, как княжья печать, оставляя за собой неизвестных тебе противников.

Легко перемахнув через поваленный ствол дуба, я раздвинул густые ветки, загораживающие мне обзор.

Прямо передо мной медленно несла свои воды куда-то на север узкая речушка, поросшая с обоих берегов камышом и осокой. Мутная водица размеренно текла в Иду – главную водную артерию нашего мира. На пологом берегу у самой кромки воды сидела молодая черноволосая девушка. Именно она и пела услышанную мною грустную песню. Несмотря на довольно прохладную погоду на ней не было ничего кроме плотной белоснежной сорочки и венка на голове, который она то и дело поправляла, любуясь своим отражением.

– Можешь подойти…– оборвала она неожиданно пение, повернувшись именно в ту сторону, где я укрылся за плотными ветками, стрельнув глазами так, что отказать я ей не смог. Тяжело вздохнув, вышел на берег, оглядевшись на всякий случай по сторонам.

– Такой сильный и боится!– рассмеялась девушка, и смех у нее оказался звонким, словно первый весенний ручеек.– Одна я тут, воин! Одна…Одинешенька…

В голосе девушки явно прозвучала печаль. Я сделал несколько шагов вперед, чтобы рассмотреть ее поближе. На вид ей было лет восемнадцать, черные волосы почти до поясницы, отдающие синим нереальным оттенком, острый чуть поддернутый носик и пухлые жадные губы, по которым она, словно нарочно провела кончиком языка. Девушка вглядывалась в свое отражение, словно хотела высмотреть то, чего не видела раньше…

– Не любит она тебя, добрый молодец!– проговорила черноволосая красавица, неожиданно повернувшись ко мне.– Печать ей нужна от тебя, вот и постель делит с тобой…Как только Печать отдашь, умрешь! Ведьмы – они такие…

Я смутился и даже, кажется, покраснел. Вот уж не думал, что каждая первая встречная будет так хорошо осведомлена о моих отношениях с женщинами. Колдунья она что ли? Словно прочитав мои мысли, девушка отрицательно покачала головой:

– Не мавка я и не русалка! А на кикимору и того подавно непохожа. Я дочь вещун старого, у которого вы в лесу привал устроили. Мне тоже будущее дано видеть…

– А я и не боюсь…– наконец-то смог вымолвить я, делая шаг вперед.– Просто отец твой, говорит, что мое грядущее от него скрыто!

– Глаз у него земным замылен…– прошептала с придыханием красавица.– А я как утопла двадцать лет назад в этой речушке, так больше него могу видеть!

– Так ты утопленница!– догадался я.– Неотпетая!

– Умный ты богатырь!– похвалила меня девушка.– Но дурак! Пользуется добротой твоей колдунья эта, на ночь заговоры на приворот делает, а тебе говорит, что магии в этом мире больше нет!

– Не может быть!– воскликнул я.

– Говорю же, дурак!– пожала плечами утопленница.– Печать ей твоя нужна! Кольцо, что в поясном мешке хранишь! Как только кольцо станет ее, так и все…Конец тебе придет! Вижу на смерть сделано…

– Врешь!

– Только мне под силу сохранить Печать от слуг мамоновских. Унесу его на дно Иды, спрячу под камень лежачий! Ни одна кикимора не найдет!– ласковым голосом проговорила утопленница. – А хочешь вообще в море к Агее его снесу, к царю морскому в сокровищницу! Кракен сбережет!

– Кракен служит делу демона!– заспорил я.

– Отчего ты так уверен, добрый молодец, что все Мамону служат!

– Потому что…