Княжья Русь

– Чуял. Перуна видеть трудно: быстр он, слепящ. Вот как молния, только еще быстрее. А почуять – можно. Когда в битве в тебе вдруг немыслимая сила открывается и враги вокруг – как жнивье пред серпом, значит, с тобой Перун.

– А если не в бою? – продолжал дознаваться Гошка.

– А это – по-разному. Коли Мокошь тебе откроется, сила земная придет. Тогда можешь хоть день целый по лесу бежать – и не устанешь. А ежели зверя привести-отвести, или там кровь остановить, так это надо Волоха просить. Он поможет.

– А мы с батькой… То есть с прежним моим батькой, который ныне в Ирии, Дажьбога просили, – припомнил Гошка.

– Дажьбог – это для смердов, – махнул рукой Рёрех. – Нам Дажьбог не требуется. Мы, варяги, сами берем.

– А я теперь – тоже варяг? – поинтересовался Гошка.

– Ты пока – малец непутевый. – Дедко потянулся и отвесил Гошке подзатыльник.

За разговором они спустились к пристани.

– Эй, ты! – крикнул Рёрех молодому кормчему, чей большой струг как раз готовился отойти от причала. – А ну погоди!

– Чего это мне годить? – сварливо отозвался кормчий.

Конь Рёреха прянул вперед. Грохот копыт по доскам, жалобный вскрик кормчего, тяжелый удар о палубу – и вот уже вороной Рёреха приплясывает на жалобно скрипящих досках палубы опасно раскачивающегося струга.

– Умом тронулся?! – пронзительно завопил кормчий, ухватившись за обожженную плетью щеку. Два холопа, тянувших наверх каменный якорь, кинулись к жеребцу и попытались схватить его за поводья… Напрасно они это сделали. Конь под Рёрехом, хоть и не боевой, а охотничий, чужих к себе подпускать не намеревался. Одного хватанул за руку, другого лягнул в бок так, что ребра затрещали.

– Ваша милость! – жалобно закричал кормчий. – Внемли! Не губи лодью!

Старый варяг внял. Шепнул коню ласково в ухо – и тот успокоился.

– Лодью, – проворчал Рёрех. – Сказал тоже. Корыто бабье – вот верное слово.

– Да уж какое есть, – едва миновала опасность, кормчий снова надулся. – Ну не разглядел я, что ты, дед, варяг. Зачем сразу драться и безобразить? А если б товар утоп? Сам бы и расплачивался.

– Рот закрой, смерд, – строго сказал Рёрех. – Мальца видишь? – Кивок в сторону Гошки, который безуспешно понукал коня, пытаясь заставить его повторить прыжок Рёрехова жеребца. – Это сынок славного боярина Серегея. Доставишь нас, куда я скажу, получишь ногату серебром.

– А если я откажусь?

Рёрех промолчал, но поглядел так выразительно, что кормчий сразу всё понял.

– Что стоите, дурачье? – закричал он холопам. – Живо мостки спускайте!

Холопы опрометью кинулись исполнять, хотя одного всё еще кривило на сторону, а другой то и дело потирал укушенное плечо.

Гошка спешился и осторожно завел коня на струг. Угостил морковкой.

Рёрех тоже спешился, уселся на скамью да так и просидел, пока лодья не ткнулась в песок на том берегу.

А вот Гошка времени зря не терял: весь струг облазил, помогал парус ставить, подружился с кормчим и даже правило подержал, выводя струг на днепровский стрежень.

Высадились там, где высокий берег прорезала мелкая речушка. Поднялись по ней вверх и оказались в славном лиственном лесу. Гошка сразу увидел, что дичи здесь – изрядно. Тут тебе и кабаньи следы, и косульи. А вот широкое копыто тура отпечаталось, вот лапа росомахи. Не одни они по удобному руслу к Днепру спускались. Чуть в стороне увидел Гошка и медвежью метку… А уж о мелочи всякой – и говорить нечего. Двух косых спугнули, пока поднимались, а уж белки наверху так и шныряли.

Спешились. Отпустили коней пастись.

– Богатое место, – рассудительно произнес Гошка, невольно подражая покойному отцу. – Добрая тут охота.

– Добрая-то добрая, – усмехнулся Рёрех. – Только не для всех. Лес этот – княжий. Для княжьих ловитв. Ежели кого из охотников здесь поймают – изрядную виру заплатит.

– А нам – можно?

– А мы с тобой тут не на зверей будем охотиться, – понизив голос, произнес Рёрех.

– А на кого? – тоже понизил голос Гошка.

– На людей.

– На каких людей? – заинтересовался Гошка.

– Для начала – на меня, – ответил Рёрех. – Ты – на меня. А я – на тебя.

– Я тебя, дедко, быстро поймаю! – самонадеянно заявил Гошка. – Я косуль скрадывал, а у них знаешь какой слух? И ног – четыре. А у тебя – только одна. Давай лучше белок постреляем и покушаем. Как думаешь, князь на нас из-за белок не осерчает? Белки – это ведь не княжья дичь?

И схлопотал подзатыльник.

– Сейчас, – сказал Рёрех. – Бежишь, куда хочешь. Быстро бежишь. И считаешь до ста. Умеешь – до ста?

– Я и до тысячи умею, – гордо ответил Гошка. – И не только считать, но еще отнимать и складывать. Меня Артак научил.

– Отнимать и складывать – это для воина первое дело, – одобрил Рёрех. – Только здесь, паря, отнимать не у кого. Так что беги и считай.

Гошка сорвался с места и помчал стрелой. Бегать по лесу он умел быстро. Но прямо он бежал, только пока Рёрех мог его видеть. Потом свернул в сторону, нырнул в овражек, пробежал понизу, по камешкам, чтоб следов не оставлять, вылез аккуратненько и нырнул в малинник. Нырнул, успокоил дыхание, затаился и прислушался.