Княжья травница

— Не помрёшь! Слушай. У тебя в голове паразит. Он растёт. Его надо удалить оттуда, но я сама не могу. Ты понимаешь?

— Понимаю . Говорю же, помру. И наследника не оставлю .

— Да погоди ты со своим наследником! Слушай же! Нам надо отправляться к богам, только они могут тебе помочь!

Ратмир приподнялся на локте, глянул на меня остро и пристально, потом помотал головой:

— Ты никак с ума съехала, травница. Надо же! В Ирей попасть хочет! Да разве ж смертные могут богов видеть, а ещё и в гости к ним ходить!

— Могут, Ратмир. Я видела Мокошь, — сказала ему тихо, но убедительно. — Я нашла её цветок. Я знаю дорогу к Ирею.

— Почему я должен поверить тебе, травница? — так же тихо спросил он, морщась от боли. А я ответила просто:

— Потому что я люблю тебя.

Он долго смотрел мне в глаза, словно силился найти в них сомнение или ложь. Но не нашёл. Потянулся ко мне, притянул к себе с полпути и поцеловал. Так крепко и чувственно, что я поняла — он поверил.

Он поверил мне, он готов следовать на край света!

— Давай, — отстранившись, сказала я ему. — Надо одеваться, пока Забава хлопочет о лошадях.

Ратмир кивнул, помедлил и с трудом встал. Я смотрела, как он натягивает поверх рубахи жилет из толстой дублёной кожи, и думала. Права ли я? А если ошибаюсь? Если цветок никуда не приведёт, если он просто ненужная игрушка? В этом случае мы оба сгинем, замёрзнем в белой пустыне северных земель...

Рассердившись на саму себя, я вскочила. А ну, хватит дурацких мыслей! Я права! Мы найдём Мокошь, и она нам поможет! Она вылечит Ратмира. И он женится на мне, вот и всё. Да, снежный цветок принесёт мне женское счастье.

Мы выдвинулись в путь почти в полдень. Хотя солнце и выглянуло из-за туч, стояло оно зимой низко, и вычислить время по нему я не могла. От белизны снега заболели глаза, и Забава протянула мне платок:

— Повяжи на глаза, Дана, а не то ослепнешь.

Князь в полном боевом вооружении взобрался на Резвого, я уже сидела на Асели, которая ворчала:

— Идти куда-то. Холодно. Ноги мёрзнут. Почему не остаться дома, а, травница?

— Молчи, Асель. Нужно ехать, — ответила я. — В конце концов, я тебе жизнь спасла, ты мне должна.

Она только вздохнула, поводя большой головой и закатывая верхнюю губу, но я не тревожилась за верблюдицу. Она мохнатая, не замёрзнет, да и отъелась на княжеском сене. Снизу послышался голос:

— Я с вами.

Глянув под ноги верблюдице, я увидела делового Бурана, который уже успел вываляться в снегу. Комья налипли на его шерсть, и я вздохнула:

— Оставался бы ты дома. Мы сами как-нибудь.

— Я следую за хозяином, — рыкнул пёс. — Вас одних оставлять нельзя.

Рогатину, которую принес мне по просьбе один из конюших, я пристроила между горбов Асели, верёвку привязала к седлу. Цветок покоился под лёгким полушубком, который я натянула на ещё три одёжки. Забава велела. В дальнюю дорогу нарядила меня, как капусту, в сто «листьев». Ну да, чем позже холод доберётся до меня, тем больше шансов у нас попасть в Ирей.

Я глянула на князя. Он посмотрел на меня, словно спросил: что дальше-то? Я кивнула:

— Тронулись, что ли.

И мы тронулись. В первые несколько километров пути я оглядывалась часто. Смотрела, как город тает в снежной пелене. Лес тянулся серой лентой справа, слева берёзовые рощицы, замотанные в белые платки, обозначали русло реки. А потом даже эти ориентиры закончились. Мы выехали в чисто поле.

— Куда теперь? — крикнул Ратмир.

— Строго на север, порядка сто метров, — пошутила я, повязывая на лицо мелкоячеистый платок. Он и правда спасал глаза от слепящего снега.

— Я не понимаю тебя, травница!

— Я сама себя не понимаю иногда, — пробормотала. Мы остановились, и я с помощью князя привязала верёвку к рогатине, а на другом конце верёвки надёжно закрепила цветок. Ратмир воскликнул:

— Зачем ты делаешь это?

— Цветок — это компас, — ответила я. — Знаю, не понимаешь. Главное, верь, что он покажет нам направление.

Ратмир протянул мне руку, и я вложила в его ладонь свою. Горячие пальцы пожали мою руку, любимый голос пробился через порывы ветра:

— Я верю. Там, за Бореем, земля богов, и ты приведёшь меня туда.

Цветок вёл нас, как по стрелочке. Строго на север. Я знала это, потому что ветер усиливался. Жаль, что не в спину, а в лицо. Платок уже не спасал от слепящего снега, зато от ветра стал хорошей защитой. Не знаю, как Асель чувствовала себя, но мне на её спине ехалось зашибись. Можно было даже глаза закрыть, лишь изредка открывая их и проверяя направление по цветку. Ещё приходилось постоянно смотреть, чтобы Резвый не потерялся, и я протягивала руку, нащупывала бок лошади или колено седока. Где-то под копытами путался и Буран. Но за собаку я не боялась. Пёс найдёт нас по запаху.

Я боялась только одного — что ошиблась по всей линии и что цветок никакой не компас и не путеводитель. Куда мы забредём, одним богам известно. Ха-ха, очень смешная шутка! Богам известно! А больше никому не будет известно, где искать наши замороженные мумии... Но мы хотя бы умрём вместе!

— Травница!

Я протянула руку, нащупала перчатку князя, ответила криком:

— Что?

— Ветер крепчает!