Княжья воля

– Слышал, небось, перед тем, как я решился низложить Геронтия, снесся я со старцем Паисием Ярославовым их Кирилло-Белозерского монастыря. Попросил этого великого книжника принять сан митрополита. А кирилловский старец взял и отказался от такой чести. Почему – не объяснил, но в своей обители, как мне передали такую горькую фразу государю в укор бросил: «Не гоже на несчастье других своё счастье делать». Мол, живой и несчастный Геронтий, согнанный с престола, не принесёт счастья старцу-книжнику Паисию, возведенному на митрополичье. И после этого преподанного Паисием урока поехал я на поклон к Геронтию просить того возвращаться на престол. Нет уже и Геронтия, и Паисия. И сына Ивана тоже нет. А я здесь у тебя в Симоновом снова. Вот так.

Про умершего сына и про свой второй визит в Симонов после отцовской трагедии государь сказал с такой болью в душе и голосе, что у самого Зосимы в глазах помутилось. Наверное, тяжело дались государю поездки «на поклон» и к Геронтию, и к Паисию, и к нему, чернецу безвестному Зосиме в Симонов монастырь на окраине столицы. Почувствовал кожей Зосима, что неспроста государь поставил на него. Может, хорошо наслышан государь о нем Зосиме, своем единомышленнике, от протоирея Алексия, который до конца своей жизни пользовался великой доверенностью государевой…

И ещё подумал Зосима, что недаром государь дотошно спрашивал его об отношении к концу света. Сам-то государь, конечно, знал, как побороть страхи ожидания через несколько месяцев 7000 года от сотворения мира и связанного с этим годом конца света. Государь приказал составить новые Пасхалии, поскольку старые пасхальные таблицы были доведены лишь до 7000 года. Незадолго до смерти Ивана Младого им и Софьей в Москву был приглашен ученый медик из Любека Никола Булев, который, став придворным лекарем, должен был помочь московским священникам в составлении новых Пасхалий.

После таинственной смерти своего единомышленника протоирея Алексия-Авраама, игумен Зосима был хорошо информирован от московских священников, что латинянин Булев открыто отстаивал идею униатства и выступал рьяным противником «жидовской» ереси. Попав на службу к Геннадию, доктор по заказу последнего начал переводить с латинского языка сочинение Самуила Евреина против иудаизма и ереси тайных иудеев. Из всего этого Зосима мог сделать вывод, что спор Геннадия с тайными иудеями во главе с Алексием с плоскости конца света в 7000 году плавно переместился в плоскость противопоставления ученого латинства древней иудейской мудрости. На подходе были вопрос о терпимом или нетерпимом отношении к симонии (продаже и покупке церковных должностей и духовных санов), а также жесткий спор церковного стяжательства с нестяжательством…

Зосима понял, что, государю в силу разных причин нужен был баланс интересов ортодоксов во главе с Геннадием, скрытых и явных латинян, оказывающих сильнейшее влияние на новгородского епископа и его присных, и «еретиков» с вольнодумцами, только что лишившихся своего наставника Алексия. При постановке на митрополичье Геннадия или его приспешников, баланс нарушался, и это грозило государю неизвестными последствиями в церковной и государственной жизни Руси. И так врагов у Москвы не счесть, один король Казимир Литовский чего стоит. А тут ещё своя династическая замятня: государь не вечен, двор и бояре раскололись, одна половина за старую великую княгиню-римлянку Софью с 12-летни сыном-наследником Василием, другая – за великую княгиню Елену, потворствующую еретикам, с 7-летним Дмитрием-внуком.

Государь испытующе глядел на игумена. Зосима не стал испытывать терпения государя.

– Раз государь хочет меня видеть владыкой на престоле, пусть будет на то его княжья воля и выбор епископов…

– Ну, и слава Богу… – с излишней строгостью и серьёзностью промолвил государь… – Держись и не крушись… Знай, что доброе мнение отца Алексия многого стоило… Перед смертью он за тебя ратовал, именно тебя хотел видеть на престоле. Ты понимаешь, что мнением и подмогой Алексия я всегда дорожил. Без него бы Новгород так быстро не присоединили, Казимира бы не напугали заговорами русской и иудейской партий в Литве, союз с Менгли-Гиреем не укрепили бы… Но к тебе, Зосима, я и сам давно приглядывался, не важно – кто-то за тебя, а кто-то против… А для меня важно скорее то, что тебе хочется не власть владыки над людьми иметь, не превыше других стать, а войти в их положение, в том числе и государево положение, потерявшего только что своего любимого сына, победителя татар…