Княжья воля

Мысли свои я озвучивать не стал. Обещал как следует обдумать поступившее предложение, а пока попросил парней раздобыть длинный узкий мешок покрепче и набить его мокрыми опилками.

- Зачем? - удивился Ноздря.

- Ты же хотел научиться бить кулаком как молотом?

- Я и так умею.

- Ты умеешь размахивать руками как петух крыльями, а правильно двигаться и попадать по врагу не обучен. Значит будем искоренять.

Я огляделся. Зачем-то подумалось про Младу. Избегает меня, даже снедь к завтраку не выносила. Захотелось с ней встретиться аж зубы свело. Ладно, нечего киснуть. Надо сокращать этим деятелям свободное время всеми доступными способами.

На этой инициативной волне я пообщался с ветеранами и совместно с ними выработал план сегодняшних занятий, чтоб все по уму и до красных соплей. Ведь только благодаря систематическим физическим нагрузкам человек становится сильнее и может унести с собой больше лекарств.

Из за того плана весь день прошел в тренировках. Сначала, как задумывалось, индивидуальных, с личным оружием. Шугнув вездесущую пацанву, позади терема на отведенной для занятий площадке воткнули в землю несколько длинных веток чуть тоньше черенка от метлы дворника. На глазах у свободных от дежурства бойцов моего десятка Шепет начал "ставить удар". В три хлестких маха с места одноглазый укоротил один из шестов на полметра. Бил справа, слева и справа снизу-вверх. Будто не деревяху мечом рубил, а батон салями мясницким ножом кромсал. Избиваемая палка щелкала, теряла в высоте, роняла обрубки и только слегка покачивалась. Я сразу вкурил, что упражнение это хитрое и выпьет всем много крови. Так и случилось. Ни с первого, ни с третьего раза ни у кого из нас не получилось повторить технически сложный прием. Ветка либо падала от воздействия клинка, либо не хотела разрубаться до конца. Народ недоумевал, Шепет ухмылялся. Я включил голову и надумал сделать удар мечом максимально сильным и хлестким. Как в боксе, с переносом веса тела на бьющую руку. Сделал подшаг правой, чуть подвернул заднюю ногу, вложился по полной в нисходящий боковой и наконец снес иззубренный кончик "лозы" к хренам собачьим. Шест остался стоять, а я немного провалился вперед. Послышались одобрительные возгласы членов моей бригады.

- Неплохо, - похвалил Шепет, в его взгляде мелькнуло одобрение. - Но ты сам едва не упал, если твой удар будет отбит - тебе конец. Ноги тверже, резче добавлять кистью, наседать на клинок плечом.

Я подумал, что меч не совсем подходит для рубки лозы, это же не сабля и не шашка с изогнутым клинком и рукоятью. Там сама конструкция облегчает дело, а тут прямая как рельс полоска стали и вес у моего меча не то чтобы очень внушительный. Килограмм с небольшим, наверное. Как такой штукой кольчуги да броню разрубать я представлял слабо. На то она и броня, чтобы сопротивляться воздействию ударно-режущих предметов. По ходу вся загвоздка в правильном ударе. Шепет кромсает лозу мечом не напрягаясь. Что ж, будем учиться, чай, не дурнее паровоза.

Затем отрабатывали построение в "стену". По команде Рыкуя парни в полной экипировке, включая шлемы, тренировались выстраиваться в шеренгу, смыкать щиты для защиты и размыкать для удара.

- Сомкнуть! - рявкал Рыкуй, затем проходил вдоль строя и тыкал в найденную брешь тупым концом копья. Сильно тыкал, в шеренге то и дело кто-нибудь взвизгивал от боли. - Разомкнуть! Руби!

На этой команде по стене проходила волна, сдвигались в сторону щиты, вперед, рассекая раскаленный солнцем воздух вылетали клинки, либо топоры.

- Сомкнуть! Разомкнуть! Руби! Шаг! Руби! Шаг! С левой ноги все! Шаг! - разорялся Рыкуй, утирая культей пот со лба. - Левой ногой! Шаг! Топчи ногой лягушку! Шаг, руби!

До этого момента я без зависти поглядывал на действо издалека, ибо в стену меня не брали, чтобы не вносил сумятицу своей "неправильной" стойкой. Разбирал потихоньку мечом лозу и достиг на этом поприще определенных успехов, не с первого, так со второго удара сносил кусочек древесины. А вот когда стена щитов начала продвигаться вперед с железным лязгом, мне аж не по себе стало. Внушительное зрелище даже при наличии в стене всего семерых разновеликих бойцов. Я представил, что на поле боя сошлись два таких строя, раза в четыре шире да нескольких рядов в глубину и совсем проникся. Молодцы Рыкуй с Шепетом. Дело свое наши инструкторы знают туго.

Только через час, добившись от истекающих потом, распаренных, краснорожих учеников кое-какой слаженности и уверенного, почти синхронного шлепанья левых ступней по истоптанной до состояния обширной залысины земле, Рыкуй успокоился. Я скомандовал всем снять брони и отправляться в бросковую зону. В облюбованном нами месте в пятнадцати шагах от бани пошвыряли в частокол с намалеванными мишенями короткие копья, топоры и ножи. На ножах равных мне не нашлось. С двадцати шагов каждый мой бросок был точен, без отскоков и висения клинка на соплях. Техника - наше все, особенно, вбитая в башку через маты и подзатыльники товарищем старшим лейтенантом Газтдиновым.

- Ты где так навострился? - поинтересовался Шепет.