Княжья воля

- В разведроте, - брякнул я, не подумав.

- Где?

- Да здесь, не видел что ли? - я мотнул головой на место, где мы с Тихонькой давеча баловались метанием и решил сменить тему. - Вон, гляди, бойцы уже свои ножи раздолбали, только щепки летят. Метательных-то у нас всего два. Еще надо.

- Надо с ковалем переговорить, - задумался Шепет.

- Переговори, - кивнул я. - Оплачу два десятка. Я нарисую какие надо.

Так, что там у нас по плану? Ага!

- Надеть брони! - гаркнул я. - Объявляется чемпионат по челночному бегу, прыжкам и приседаниям. Затем обед, чистка и заточка оружия.

А вечером настал звездный час Сильвестра. Я не без гордости познакомил личный состав с туго набитым длинным мешком в один обхват. Чуть пониже уровня своей головы, все таки я повыше большинства местных жителей, нарисовал углем круглую рожицу с носом, глазами и оскаленным ртом. Самопальный образчик спортивного инвентаря велел величать именем самого известного киношного боксера моего времени по фамилии Сталлоне.

Сильвестр произвел фурор. Покачиваясь на установленной между двумя близко стоящими сараями крепкой перекладине, повешенный с помощью завязанной через горловину удавки, мешок принял столько ласковых поглаживаний и похлопываний, сколько не испытывал за всю прошлую жизнь. А потом, как только все подобрали челюсти отвисшие от моих художественных талантов, Сильвестра начали бить. С моего разрешения. Активно, но бестолково. Кудрявый Мерко с первого же удара умудрился вывернуть кисть так, что в ней что-то хрустнуло. Пострадавшего отправили к бабке Данье в терем, чтобы натерла его руку мазями и наложила тугую повязку.

Под неодобрительные взгляды Шепета и Рыкуя я показал всем как правильно формировать кулак, чтобы в дальнейшем избежать глупых травм. Затем учил классической боксерской стойке, когда печень и подбородок надежно прикрыты, голова опущена, пятка передней левой ноги на одной линии с носком правой. Покачались, попружинили на ногах, не опуская рук. Потом - основа. Джеб с приседом. Ставил каждого перед мешком, проверял усвоенный материал. Сильвестр корчил нарисованное лицо, но терпел - таких шлепков у него впереди тысячи.

Короче, умотались за день как бобики, я прямо с ног валился, сил осталось на проглотить ужин, облиться колодезной водичкой, проследить за взведением ловушек в и отправиться дрыхнуть в терем. Всякую очередь на ночевку внутри стен я отменил. Десятник я или нет? Командиру не на выходе и не на марше положено отдыхать в отдельном помещении. Собственно, никто и не претендовал.

Я протопал мимо боярской спальни. Завид начал оклемываться, сказали, день-два и встанет на ноги. Ну дай Бог.

В темноте у своей каморки я почувствовал чье-то присутствие. Говорил мне Рыкуй - возьми лучину, ноги переломаешь, не послушался. И вот теперь кто-то ждет меня у полога, дышит прерывисто, будто после пробежки. Я принюхался. Не знаю почему, но все оружие здесь имеет специфический запах. Протирочным жиром воняет, окислившимся металлом. Нет, чужим железом не пахнет, кожей ременной тоже. Начал тянуть из ножен меч.

- Кто тут?

Осторожный шаг навстречу, тихий шелест одежды, на мою руку легли мягкие пальцы.

- Я, - шею обожгло горячее дыхание, знакомый аромат сухой полыни защекотал ноздри. - Возьмешь меня с собой?

Я расслабленно выдохнул. Вот ведь чертовка! И как только женщины понимают, что по ним скучают? Я же ни вздохом, ни взглядом. Хотя, нет, был один взгляд...

Подрываться утром мы не спешили. Оторали давно петухи, а мы с Младой все валялись в постели, я уже было подумывал повторить сеанс борьбы в партере, как внутри терема раздался топот. Шаги приближались и я понял, что это по мою грешную душу. Спасибо, что поваляться дали. Откинулся полог, в проеме возникло озабоченная ряха Жилы.

- Десятник, там у ворот трое. Тебя спрашивают.

- Двое с носилками, один с лопатой? - вяло, на автомате выдал я старую хохму, но тут же сделался серьезным, принял сидячую позу.

- Нет, там Шибай.

- Кто-о? - я подорвался на ноги, не обращая внимания на отсутствие нижнего белья. - Ты не попутал ничего, Жила? Откуда он взялся? Чего ему надо?

- К боярыне Любославе пришел, говорить с ней желает, впустить просит.

Ах ты ж сука!

Оделся и подпоясался мечом за две минуты. Подмигнул на прощание Младе. Вынесся на крыльцо встрепанный и уже вспотевший. Повертел головой. Все мои здесь, стоят мнутся.

- Рыкуй, Липан, за мной! - зычно скомандовал я на ходу и тотчас напоролся правой голенью на мелкого, кучерявого козленка. Его на длинной веревке тащил куда-то юный холопчик по кличке Стоня. Голень не пострадала, а вот козленок, неожиданно получив по ребрам, подскочил на метр вверх и жалобно заблеял. - Твою мать! Жила, убрать всех лишних со двора! По местам разойтись, оружие держать наготове!