Княжич Юра III

— Стой! — остановил он меня. Я остановился и вопросительно на него посмотрел. — А «покров» со стены убрать?

— Оу… — виновато и растерянно посмотрел на помутневшие окна я. После чего даже почесал в затылке, пытаясь сообразить, как же за это вообще взяться-то? Ведь вода-то… замёрзла! И, грубо говоря, это уже не вода была, а лёд! А со льдом я как-то ещё не пробовал работать.

Хотя, чем это агрегатное состояние воды так уж принципиально отличается от состояния водяного пара, с которым я уже достаточно легко управлялся? Тем более, что даже в классической физике, лёд именно в пар мог переходить без особых проблем, минуя даже стадию жидкости. Да и представить я это себе прекрасно мог: сколько раз приходилось видеть в кино, да и в жизни всякие «парящие» кусочки твёрдого вещества, извлечённые из морозильника на воздух.

Так что… задача была решена. Быстро и эффектно: весь намороженный на стене и окнах слой, за несколько коротких секунд поднялся вверх облаком густого белого пара.

Однако… это был интересный опыт, наводящий на очень большое количество мыслей и идей, со всем этим связанных.

Булгаков кивнул и подтвердил выполнение коротким.

— Свободен, — а после небольшой паузы добавил. — Джевахова позови. Пусть зайдёт.

Я кивнул и откланялся. В приёмной передал Давиду Дмитриевичу приглашение полковника, сам же пошёл к себе в общежитие. Точнее, полетел.

Как только вышел из здания, пополнил свой «покров», уплотнил его и дал команду двигаться в нужном мне направлении. И всё получилось: я воспарил над землёй! И, даже, не как птица уже, а как призрак: ведь мне не приходилось ни крыльями махать, ни воздушные потоки ловить. Я просто двигался туда, куда мне было надо, с той скоростью, которой хотел. И это было круто! Держать самого себя в воздухе, как Мюнгхаузен за волосы… непередаваемое ощущение.

Однако, с этим способом передвижения ещё придётся осваиваться, так как своих нюансов и у него хватало. Но это позже. А сейчас: в душ и спать! Это был длинный день. Пора его заканчивать!

* * *

Санкций ко мне применено не было. Никаких. Ведь, формальных правил мною нарушено не было. Нигде же не сказано и не написано, что Одарённым Стихии Воды запрещено практиковаться в полётах? А то, что территорию Лицея покидал, так в воздухе границы не обозначены, в город я не выходил, патрулём пойман не был, а Булгаков «принял» меня уже точно в пределах воздушного пространства учебного заведения.

Вообще никаких последствий. Словно, и не было ничего. Ни запретов, ни выговоров. Единственное, Джевахов потом подошёл и попросил звать его, когда я соберусь снова подниматься выше пятидесяти метров над землёй. Просто, на всякий случай, для общего успокоения.

Вот так вот: то есть, мне даже повторять мой самоубийственный опыт не запретили! Хотя, а действительно? Чего теперь-то уж запрещать? «Яблоня уже стряслася, Вася!». Я уже научился летать — научился делать то, что считалось, если и не невозможным, то уж точно доступным лишь самым старшим Рангам Одарённых моей Стихии.

Хотя, с другой стороны, насколько я успел узнать, большинство не обладающих сродством с Воздухом, как-то не сильно и стремилось от земли отрываться. Как я заметил на уроках «верховой езды», подъём в воздух и отрыв от непосредственного контакта со своей Стихией переживался ребятами крайне тяжело и болезненно. Для них это было мучением. Чуть ли не пыткой. Особенно, как раз, для Одарённых Земли и Водников. Огневикам было попроще — они итак в общении со своей Стихией большую часть времени ограничены — никто же не позволит им разгуливать по улицам облитыми бензином пылающими факелами…

Так что, в целом, ничего теоретически невозможного я не сделал, но вот психологически…

Экзамены я сдал. Все три. Не то, чтобы прям на отлично, но на зачёт хватило вполне и даже с запасом. Так что, выходной не накрылся. Поэтому, к Екатерине Васильевне я зашёл, чтобы «официально пригласить её» на обещанный воскресный вечер, который я ей был должен. Заодно повидался с пострадавшим от моей руки Гришей. Говорить он не мог. Кушал через трубочку. Но здоровью и жизни его уже ничего не угрожало. Серьёзных последствий от сотрясения удалось избежать, благодаря своевременной квалифицированной… очень квалифицированной (!) помощи специалиста.

Да и вообще, к понедельнику парня должны были уже выписать.

Встреча прошла мирно. Кидаться на меня или угрожать парень не пытался. Молча кивнул на моё вежливое приветствие и пошёл дальше в свою палату. Ну, так и я извиняться не стал. Хотя, конечно, некоторый червячок вины пытался меня грызть — вроде как маленького обидел. Но этот червячок безжалостно был раздавлен грязным каблуком армейского сапога — в этом мире, в их системе ценностей, я сделал всё правильно.