Княжич Юра III

С чего я вообще был такой «мягкий» и вежливый? Ну, кроме того, что я всегда пытаюсь быть максимально вежливым с малознакомыми людьми, при условии соблюдения хотя бы минимальных рамок с их стороны. Ведь, даже Булгакова я не материл. Пусть, обращался не полностью по Уставу, но и откровенного хамства не допускал. Но, тут дело другое: эта женщина буквально только что вытащила меня, если не с того света, то, как минимум, с порога в это интересное место, и это уже повод не хамить. А ведь ещё, она явно Одарённая Стихии Воды, а это значит, что — бесценный источник жизненно необходимой мне информации.

— А в чем проявляется этот «Стихийный покров»? Что он собой представляет?

— Ты не знаешь? — приподнялись обе её изящные, но, при этом, довольно густые брови.

— Малейшего понятия не имею, — признался честно. Таить этого или делать вид «всезнайки» я не видел совершенно никакого резона.

— Стихийный покров — это сложная серьёзная техника, используемая Одарёнными, начиная с уровня Воя. Её можно было бы назвать следующим шагом простого «покрова», если бы они хоть как-то были между собой связаны и не имели совершенно разной природы, — переведя взгляд вверх, вернув голову на бортик-подставку, расслабив этим мышцы шеи, неторопливо и задумчиво стала объяснять женщина. — Представляет он собой слой вещества-Стихии, сформированный и покрывающий всё тело Одарённого. А свойства… их, пожалуй, слишком много, чтобы их все перечислять. Остановимся на том, что, чаще всего, его используют в бою, как усилитель тела или, как это модно сейчас говорить: экзоскелет. Естественно, ещё в качестве брони или защиты. Обычно, он может выдерживать большие нагрузки, чем обычный «покров».

— Слой вещества, — осторожно проговорил я, когда женщина закончила говорить и замолчала. — Но, ведь Поручик Загурский говорил мне, что это просто способ держать в быстром доступе запас своей Стихии, и ничего более?

— Вот поэтому, он всё ещё Вой, а не Ратник, — хмыкнула она. — Что не учится и учиться не хочет. Тебя спас в карцере только покров Воды. Он, кстати, считается одним из самых прочных. После «каменной кожи» или «стального доспеха», конечно же. Чем ты там баловался? Что там шарахнуло?

— А у вас, простите, какой Ранг? — решился на уточняющий вопрос я. Слишком уж небрежно она отозвалась о Вое Загурском.

— А тебя не учили, что спрашивать девушку о её возрасте грубо и неприлично? — снова повернула голову ко мне и приоткрыла один глаз она.

— Меня учили, что спрашивать о возрасте неприлично у женщины, — парировал я. — Тогда как у девушки, это не то, что не невежливо, а даже необходимо, ведь ей может быть меньше восемнадцати, а это чревато.

— Льстец, — хмыкнула она и вернула голову на место. Однако, хмыкнула без возмущения или недовольства. Видно было, что мой комплимент пришёлся ей по душе. Не то, что она на него «клюнула», но он ей, как минимум, польстил.

— Но, я же о Ранге спросил, а не о возрасте? — уточнил я.

— Ранг с возрастом слишком коррелирующие вещи, малыш. Помни об этом, — нравоучительно ответила она.

— Буду помнить, Екатерина Васильевна, — покладисто согласился я.

— Так чем ты баловался в карцере? — решила напомнить о предыдущем своём вопросе женщина. — Ты не ответил.

— «Водным кулаком», — не стал скрывать я.

— Ты совсем идиот? — повернула ко мне голову и внимательно посмотрела она.

— Видимо, да, раз вы так говорите, — ещё более покладисто кивнул я.

— «Кулак» — это же дальнобойная техника. Как тебе вообще в голову пришло её в закрытом помещении использовать? Да ты бы и не смог — её же бросать надо.

— Ну, это был не совсем «Кулак», — отвёл глаза к потолку я. — Это была некоторая модификация на его основе…

— А тебя не учили, что нельзя экспериментировать с изменением техник без присмотра старших, так как это смертельно опасно? — перебила меня она. Правда, настоящего возмущения в её голосе не было. Она, для этого, была слишком разнежена и расслаблена.

— Нет, — с улыбкой ответил я. Пришла мысль о том, насколько забавной может выглядеть нынешняя ситуация со стороны: лежат в одной ванне двое совершенно голых половозрелых людей, мужчина и женщина, одни в запертом помещении, и чинно ведут отвлечённо-философскую беседу о магии… забавно. В аниме бы эту ситуацию совершенно точно иначе прописали бы. Однако, мы не в аниме, хоть, возможно, и в боярке. — Меня вообще ничему, связанному с Даром, не учили.

— Это как? — посмотрела на меня, изогнув одну бровь, она.

— А вы, разве не знаете? — в свою очередь, удивился вопросу я. — Мой Дар открылся только в день нашей с вами первой встречи в лазарете. До того нападения в Москве, я считался Бездарем и позором Семьи, которому было даже прямо запрещено личное общение с родственниками. Я НИЧЕГО не знаю о Даре и техниках… ну, кроме того, что было написано в распечатках, которые мне дал Загурский для подготовки к экзамену.

Какое-то время после этого заявления, Екатерина Васильевна молча разглядывала меня, что-то обдумывая в своей голове. Потом она хмыкнула, криво улыбнулась и произнесла.