Княжич Юра III

Двинулись, сначала медленно — примерно со скоростью идущего человека. Затем начали ускоряться. Сначала до уровня человека бегущего. А после ещё быстрее…

Менялась и их форма. Сперва это были тупые безликие «болваны» без рук и ног — чистый условный контур. Потом появились конечности, отдельно выделилась голова. Потом конечности начали двигаться, а на телах появилась одежда: какие-то шкуры, шлемы, в руках появились топоры, копья, дубины…

В моих руках был уже не немецкий пулемёт, а американский — тот, который шестиствольный-роторный, на мощном стационарном станке. Причём, как-то так вышло, что бруствер окопа оплыл и размылся. Я уже не был в нём спрятан. Бугор, в котором изначально окоп был вырыт, перестал существовать. Возможно, потому, что его именно размыло той водой, что непрерывно ко мне стягивалась отовсюду. Может, оттого, что «пулемёт» своей «тяжестью» «раздавил» бруствер… может, ещё от чего, не знаю — мне было не до выяснения таких мелочей: на меня мчались уже не мужики с дубьём и в шкурах, на меня неслась тяжёлая рыцарская конница с копьями, мечами и булавами!

Ливень моих снарядов (пулями это уже не назовёшь), косил, сносил ряды наступающих, пробивал тела насквозь, пробивал целые просеки, разносил в клочья… но конники не кончались! Мне удавалось их как-то замедлить, но не более — они наступали. Передние перемолотые ряды сменялись свежими наступающими задними, которые пёрли вперёд, несмотря ни на что.

Я уже и помнить забыл о том, что это какой-то там экзамен. Я остервенело сражался за свою жизнь. Меня переклинило.

Начали бить флешбэки. Я видел то эту дикую конницу, то, внезапно начинал видеть тех гражданских из подъезда, чьи мертвенно бледные лица быстро облезали, превращаясь в оскаленные черепа скелетов в старой выцветшей военной форме, чтобы через миг снова стать лицами гражданских с того моста. На пару мгновений возвращалась ясность, а потом снова захлёстывала волна гражданских марионеток из того двора, где когда-то «не здесь и никогда», происходила битва Ратника Земли против Ратника Разума…

Тем временем, волне големов было плевать на мои душевные метания. Они наступали. Они были уже совсем близко: сто метров, пятьдесят, тридцать, двадцать, десять…

Я не орал. Я редко ору в моменты серьёзного напряжения. Обычно я скалюсь. Лицо просто бледнеет и застывает неподвижной искажённой маской. Двигаются на нём только глаза.

Я скалился. И стрелял. Хотя? К выстрелам это имело мало отношения. Даже форма оружия уже оплыла и исказилась, оставшись лишь схематичным некоторым постоянно пополняющимся и расходующимся объёмом «сжатой» воды.

И вода эта начала складываться в некий кокон, схематично напоминающий фэнтезийного боевого меха на двух кривых ногах и с двумя пушками-шестистволками вместо рук. Но, повторюсь — весьма и весьма схематично. Это просто была вода.

Волна докатилась и навалилась, захлестнула. Один за одним, големы стали врезаться в мою броню. Разбиваться об неё, отлетать кусками и клочьями. Врезаться снова и снова. Снова и снова. Всё чаще и чаще. А те, которых я не успевал рассечь, расстрелять, разломать, те накидывались с оружием и били по моей броне, били, кололи, резали, ковыряли, подкатывались под ноги, пытались свалить, грызли…

Мне становилось труднее держаться. Труднее успевать. Труднее стрелять. Труднее держать броню. Какие-то слабость и дурнота медленно поднимались к груди…

* * *

Глава 19

* * *

Слабость и дурнота… знакомые симптомы. Ещё и шелест в ушах, и зелёные точки по периферии взгляда. Совершенно однозначные признаки скорой потери сознания. Я такие вещи за собой хорошо знаю.

В принципе, ничего страшного в этом нет — хорошая возможность немного полетать в чёрной пустоте меж звёзд, освободившись ото всех забот, тревог, памяти и собственного «я». Почувствовать себя частью этой межзвёздной пустоты, или, даже, при большой удаче, одной из этих звёзд… Страха в этом процессе вообще нет. Там ничего нет.

Вопрос весь в том, что случится здесь, с оставленным телом! Если в прошлые разы, я мог о сохранности своего тела не переживать, спокойно отдаваясь полёту — было кому о теле позаботиться. То сейчас — отлёт сознания от тела означал почти мгновенную смерть этого тела! Напомню: я в центре толстенного кокона из очень сильно «сжатой» воды!!! И «сжатие» это поддерживается только моей волей и моим сознанием. Достаточно на секунду утратить контроль, как вода, для которой «сжатие» является состоянием крайне неестественным, сразу же «разожмётся». А её вокруг меня уже несколько сотен литров! Жахнет так, что мама не горюй!

И это только изменение объёма — то есть, ударная волна. А там ведь ещё и резкое изменение давления добавится. То есть, те самые явления, связанные с кавитацией, о которых я столько читал в мире писателя в последнее время. А это и «взрывы вовнутрь», и повышение температуры, и другие малоприятные моменты… Выжить в такой ситуации крайне проблематично. Если вообще возможно.