Княжич, князь

– Княжье служение великого терпения и смирения требует, – продолжал каверзно многословить отец Власий. Палец его при этом совершал сложные движения, долженствующие подчеркивать особую значимость некоторых слов. – О смирении же сугубо памятовать следует, ибо оное есть первейшая заповедь не токмо для князя, а для всякого доброго христианина, в каком бы звании он не пребывал.

Неожиданно для себя Кирилл вдруг зевнул, быстро и смущенно прикрывшись ладонью.

– Простите, отцы всечестные – как-то нечаянно получилось. Честное слово, нечаянно!

Маленький архимандрит растерянно опустил палец и пожевал губами.

– Значит так, княже, – поспешно сказал отец Варнава. – Для начала школа тебя ждет. Не обычная монастырская, а несколько иная. Впрочем, увидишь сам. Занятия в ней осенью начнутся. Всё остальное – своим чередом.

– Понятно, отче. Но ежели так, то можно ли мне будет съездить в Гуров? Успею же запросто.

Настоятель слегка изменился в лице:

– Княже, мы ведь уже говорили о том. Новых известий оттуда пока нет, а будут – осведомлю непременно. Как я разумею, ты там некое дознание свое мыслишь учинить.

Отец Власий тем временем опустил веки и замер.

– Да нет, отче, – искренне уверил Кирилл. – Правда. Могилам хочу поклониться да службу поминальную отстоять. Ну а просто с людьми побеседовать, расспросить о том о сем разве не вправе я?

– В полном праве, – с едва приметной неохотой согласился отец Варнава. – Добро, отправишься с братом Иовом. В свой срок.

– А когда именно?

– Пока затрудняюсь сказать точно, иных насущных забот поднакопилось. Немного потерпи, княже.

Маленький архимандрит открыл глаза и снова оживился:

– Да уж! Молодость терпения не взыскует, ей – чтобы вдруг да побыстрее. Поэтому стоит она сейчас у врат обители в девичьем обличии да привратника едва за бороду не хватает: дескать, а подать мне сюда князя Ягдара! Сей же час! Хе-хе…

– Отец Власий, – неодобрительно отозвался Димитрий. – За сообщение спасибо, но меру-то знай.

Половицы как будто покачнулись под ногами Кирилла.

– Отцы всечестные… – начал он, стараясь обуздать голос и унять заметавшееся в непривычно тесной груди сердце.

А отец Власий продолжал балясничать:

– Скоропоспешное же да неразмыслительное устремление к юным девам чревато бывает многими…

Повысив голос, Димитрий оборвал его:

– Угомонись уже, отец архимандрит! Старость тоже сумеет за бороду ухватить, притом хорошенько так… Уразумел, к чему веду?

– На этом пока всё, княже, – быстро завершил отец Варнава. – Ступай, ступай…

И поторопил движением руки.

Бегущий по галерее Кирилл расслышал зазвучавший далеко за спиною сдержанный общий смех. Впрочем, явно и нисколько не обидный. У столярных мастерских он едва успел пригнуться и проскользнуть под бревном, с которым внезапно появились из-за угла двое послушников.

– Ох, простите, братия!

– Экий же ты прыткий!

– А поверху перепрыгнуть – слабó, княже?

Отец Варнава проводил его взглядом из окна. Согнав мимолетную улыбку, спросил:

– Ну что, гости дорогие: каковым показался вам наш дивный витязь?

В ответ означенные гости закивали с краткими словами либо междометиями различных видов одобрения, а отец Власий еще и ревниво попытался изобразить лицом многомудрую сложность однозначной оценки.

– Добро… Сегодняшний улов когда разбирать начнем?

– Всего-то их сколько будет?

– Как мне доложили, с теми, что в ельнике хоронились, двадцать три человека выходит. Живых. Один по оплошности убит кем-то из своих. Если даже только ими заниматься, не одна седмица уйдет. А ведь и Ворон не железный, и других дел у него хватает. О наших же прочих хлопотах вообще умолчу.

– Я-то, например, есть хочу! – сварливо объявил отец Власий. – Может, вначале потрапезничаем, а потом будем думать о том? Да и Димитрию добрый обед на пользу пойдет – так ли, старче? Авось насытишься да подобреешь чуток.

Глава XIV

Согнувшись над нею едва ли не вполовину, долговязый послушник что-то старательно растолковывал. Указывал куда-то вверх по улочке, дополнял объяснения другими уточняющими движениями рук и частым киванием. Как будто почувствовав нечто, Видана перестала кивать ему в ответ, беспокойно завертела головой по сторонам. Ее глаза встретились с глазами Кирилла. В воздух взметнулась и затрепетала растопыренная ладошка:

– Ягдар, вот он, вот он! Я нашла его!

На одном из пальцев робко поблескивала маленькая голубинка.

Послушник разогнулся, затоптался в большом смущении и поспешно зашагал прочь.

Кирилл почувствовал, что на лице его непроизвольно расплывается одна из глупейших улыбок, но почему-то ощутил от этого невыразимое наслаждение.

– Я сама нашла его, сама! – продолжала твердить Видана, запинаясь и переходя на шепот. – Твой подарок… Мой перстенек… Мой… Ягдар…

– Ты меня простишь?

– Ты прости меня!

Они сказали это в один голос, тут же рассмеявшись от этого ясно и легко.

– А и вправду всё точь-в-точь так и вышло! – сказала Видана с радостным удивлением. – До чего же хорошо – да, Ягдар?

– А что вышло-то?