Княжич, князь

– И отец, и матушка – матушка-то намного больше – оба уверяли, что ты не помянешь ничего, даже вот таким вот малюсеньким словечком не укоришь, а просто сразу возьмешь и простишь. А я не верила и боялась – вот глупая какая, правда?

Кирилл старательно замотал головой:

– Неправда.

– Ягдар…

– Да? Ты отчего вдруг умолкла?

– Ниотчего… А она красивая, княжна эта?

– Так ты же видела ее! – удивился Кирилл. – Тогда, чрез меня.

– Ну видела. Как по мне… А для тебя?

– Для меня только ты есть, Видана.

– Ух ты… Еще раз скажи.

– Даже и не един раз скажу: только ты, только ты, только ты. Это правда. Иной нет и не будет. Так ладно?

– Ага.

– А отчего по имени ее не называешь?

– Не хочу – и всё тут. Ягдар, а что ты любишь? Чтобы вот так: сильно-пресильно!

– Сильно-пресильно... Сразу и не припомнишь всего. Ну «Жизнеописания Преславных Мужей», особенно о древних люблю, германские баллады да саги героические очень хороши, из греческих любомудров да риторов…

– Нет-нет-нет! Вот из такого: если пироги, то с чем? А если сласти всякие, то…

– Ага, понял, понял. Да много чего: и землянику с молоком, и копченый окост свиной, и рыбу иудейскую начиненную, и творог, если с медом да со сметаною намешать… А что?

– Матушка говорит: «Ты князя порасспроси, что любит он, сама то сготовь да при случае угости с ласкою – лучше того, дочушка, мало что может быть». Ой… Зря я про это рассказала, да?

Кирилл опять замотал головой. Спохватился:

– Что ж мы всё посреди улицы-то стоим?

– А где ты здесь живешь, Ягдар?

– Вот смотри: если этой дорогою вверх пройти да налево свернуть, да после того направо, то там настоятельские палаты будут. А в верхнем ярусе – книжница да келии гостевые. В одной из них и мы с братом Иовом. Так отец Варнава благословил. Ты в обители не бывала еще? Хочешь, покажу? Пойдем.

– А не заругают?

– Нет.

– Отец Варнава хороший. Строгий только. И зрит все почти как Ворон. Ну почти.

– Доводилось встречаться?

– Видела неблизко. Он у нас в дубраве бывает временами. Иов твой тоже хороший, только жалко его.

– Отчего же?

– Досталось ему в жизни-то, ох как досталось. Не знаю дотошно, просто вижу. Бедненький… Ух ты, а это тоже храм, Ягдар? Какой малюсенький!

– То часовенка в честь иконы «Утеши и настави». А вон в тех келиях – видишь, из-за ели высокой угол белого дома выглядывает? – совет сейчас идет. Я к тебе прямиком оттуда.

– Кто-то из старейшин ваших меня узрел… Ой, нехорошо как вышло-то, да?

– Нет.

– А что старейшины о тебе решили?

– Учить будут. И похоже, что не обычная школа монастырская ждет меня.

– Вот как славно получается, Ягдар!

Видана подпрыгнула с радостным визгом, захлопала в ладошки. По-утиному бодро ковылявшая рядом старушка в белом убрусе от неожиданности шуганулась в сторону и сердито забормотала. Кирилл сделал большие глаза, приложив палец ко рту. Видана охнула, закивала согласно, однако зашептала ничуть не тише:

– Ваших-то поначалу почти всегда в Большой Дом отправляют. Два года с обжинков и до Дня Волха Огненного пребывают они в нем безотлучно. Отец мой такоже с юнаками занимается – ой, да ты потом и сам всё увидишь. От Хорева Урочища это рукой подать, и полутора десятка стрел не будет.

Бабка тем временем перестала осуждающе шевелить губами, прояснилась лицом и с большим интересом стала прислушиваться к ее щебету.

– А доброго да легкого пути тебе, баушка! – приветливо и громко сказала Видана, вдруг останавливаясь да отвешивая уважительный поясной поклон. Старушонка поджала губы, разочарованно засеменила дальше.

– Давай-ка сюда свернем… – Кирилл хотел было порасспросить немного о Большом Доме и Ратиборовых делах в нем, но передумал. – А это у нас – лечебница монастырская.

У входа на лавочке сидел, потягиваясь, десятник Залата. Заметив их, он быстро отвернулся и заговорил с кем-то из сидельцев.

– Здесь я уже окончательно очнулся после того, как… как братия, что с обозом возвращались, нашли меня. Да ты об этом уже слыхала… Эй, десятник! Здравствовать тебе! Почто князя своего узнавать не желаешь?

– Так я это… Мыслил, чтобы как лучше вышло – ты-то ведь не один, княже. Не серчай. Дня доброго вам обоим!

– Ввечерý загляну к тебе. Не против ли?

– Как можно, княже!

***

Отец Власий оперся о подоконник, подался вперед. Указал вниз глазами и взмахом бороды:

– Гляньте-ка: вон и она, братие. Та самая Видана, середняя дочь Ратиборова. А князь-то, князь-то наш эким гоголем выступает рядом с нею – фу-ты ну-ты! Ну что скажешь, старче?

– Да ничего не скажу, – равнодушно ответил Димитрий, отходя от окна. – Мне и одного слова от Ворона довольно было.

– Вестимо, довольно. Чего ж тогда глядел-то? А ты, мастер Георгий?

– Дева как дева. И не подумал бы никогда. Впрочем, не ко мне все это, отцы всечестные.

– И то верно. А ты, брат Илия, приглашай-ка сюда для беседы первого гостя. Любого, на твой выбор.

– Лучше бы начать с десятника Залаты, – напомнил мастер Георгий.

– Тоже сойдет. Хе-хе…

***

Кирилл наклонился, поймал маленькую ладошку:

– Давай помогу – держись крепче.

Вторая ладошка уже сама ухватилась за его запястье. Видана пискнула, поджимая ноги и взлетая над последними крутыми ступеньками.