Княжич Олекса. Сказ второй (СИ)

— Хотел от тебя услышать вести занятные! — резко проговорил татарин, глядя ему прямо в глаза. — Пошто же сам не решился сказать, что видеть меня подле себя больше не желаешь?

Он надеялся на замешательство княжича, но тот спокойно встретил его взгляд.

— С каких пор князь должен ответ держать перед служивыми? — высокомерно приподнял он брови.

Мусуд, ощущая, как потряхивает его от гнева, скорее прошипел, чем выговорил:

— Да что ж нашло на тебя, Олекса?! Почему гонишь от себя? Неужто думаешь, что совсем уж бесполезным я стал для тебя?!… Али так осерчал ты на меня из-за вчерашнего? Настолько, что взашей теперь меня прогоняешь? Настолько, что без охранителя предпочтёшь остаться?!

Но и теперь ни одна черта лица Александра не дрогнула.

— Я всегда буду поминать тебя добром, Мусуд, — произнес он сухо. — Но детство кончилось! Дальше мне идти самому.

Татарин собирался возразить ему, но тут на крыльцо вышел князь Ярослав. Конь, покрытый богато расшитой попоной, уже дожидался его во дворище — князь взобрался на своего скакуна и оглянулся на сыновей. Взор Ярослава упал на Мусуда, все еще удерживающего за узду коня и преграждающего путь княжичу. Однако ничего на то князь не сказал, только выразительно взмахнул рукой — давая понять Александру, чтобы тот заканчивал свой разговор с татарином.

— Ты мешаешь, — коротко промолвил Александр. — Посторонись.

— Иначе — что? Витнем сызнова хлестнешь? — с горечью усмехнулся Мусуд.

Глаза княжича недобро потемнели, но татарин и не подумал двинуться с места.

В следующий миг к Мусуду подбежала Миланья с дочерью на руках. Она, как и прочие бабы в Городище, вышла на проводы дружины, но, услышав людские толки о том, что князь оставляет Мусуда телохранителем Андрея Ярославича, тотчас поспешила к княжьему терему. Снедала её лютая тревога! Догадывалась она о чувствах, что охватили её супруга после известия подобного! И боялась она, что может Мусуд в чувствах натворить дел неразумных — и тем самым навлечь на свою голову княжеский гнев.

Предчувствие её не обмануло! Завидев, как Мусуд стоит перед конем Александра и упрямо мешает тому сдвинуться с места, охнула она от испуга. Еще чуть-чуть — и всерьез осерчает или Александр или грозный отец его! Потому подлетела она к супругу своему и принялась хватать того за руку, увещевая его торопливыми и ласковыми словами:

— Оставь, Мусуд! Пойдем со мною! Молю тебя! — приговаривала она, пытаясь достучаться до него. — Не твори беды! Подумай обо мне! Подумай о дочери своей! Коли осерчает на тебя князь, что же с нами-то станет, а?

К её радости, Мусуд не сразу, но все же посмотрел сначала на неё, потом на Вассу. Крохотная девочка была так плотно укутана в пуховой платок, что видны были только её черные глаза — так напоминающие его собственные! Выпустил он из рук конскую узду, а затем через силу попятился назад, освобождая дорогу сыну Ярослава. Княжич Александр, более не удостаивая бывшего кормильца своим вниманием, тронул коня и подскакал к отцу. Вместе с Федором он занял место за спиной князя и последовал за ним, когда тот двинулся в сторону распахнутых ворот Рюрикова Городища.

Когда хозяйская дружина во главе с Ярославом Всеволодовичем покинула Городище, вослед им подтянулась старшая дружина, а за нею и младшая. Бабы, стоявшие у ворот, истово кланялись проезжающим мимо воинам и махали напоследок платками. Княжеская рать зашла на лед реки Волхов и двинулась в сторону озера Ильмень, дабы, миновав его, направиться в сторону псковских земель.

Федор то и дело косился на брата своего, дивясь не меньше прочих тому, что решился тот отказаться от охранителя своего. Как можно было отринуть столь выдающегося воина, столь надежную защиту? Будь у Федора такой кормилец и телохранитель, то никогда бы он и не подумал остаться без него! До чего ж Олекса беспечен и самонадеян! Неужто он полагает, будто и без Мусуда сможет быть таким же неуязвимым?

Облик Александра был холодным и сосредоточенным.

И только предательская морщинка пролегла меж его бровей.

В год этот были объяты смятением псковские земли!

Разделилась на два стана боярская клика: часть из господ псковских поддерживала союз с Новугородом, а другая её часть желала уйти под власть соседей своих, ливонцев. Сторонники Новугорода призывали народ подчиниться князю Ярославу Всеволодовичу, правившему в Новугородской Вольнице, а противники сего князя стремились посадить на псковский столец ливонского ставленника, опального князя Ярослава Владимировича. Смута, начавшаяся в боярской среде, неумолимо охватила и народ псковский, расколола людей меж собой и ослабила Псков.

Ярослав Всеволодович предугадал такой исход!

Два года назад он пытался бескровно подчинить себе Псков и навести там свои порядки. Желая надавить на псковских господ, он запретил продавать в псковщину соль и там самым вызвал бунт среди черни. Испугавшись народных волнений, бояре псковские поклонились переяславскому князю и согласились поставить над собой его наместника, дабы тот следил за исполнением княжеских указов.