Княжич (СИ)

Попрощавшись с капитаном "Дианы", Елизар Романович с Алферевым и Бежецким, оседлав коней, которых им уступили слуги воеводы, поехали вслед за Нащокиным в острог.

Посольство разместили в хоромах воеводы. Банька, которую предложил им слуга воеводы, была настоящим наслаждением. Она располагалась под крепостными стенами, на берегу Двины. Воеводин банщик знал свое дело. Распаренные, сгорающие заживо Елизар Романович, Алферев и Андрей выбегали на улицу, где он обливал их ледяной двинской водой. После бани их пригласили на обед. На столе стояли соленые грибы, свежие ягоды, медовые напитки и квас. Слуги подавали к столу жареных гусей и куропаток, жареного поросенка, блюда из речной и морской рыбы, угощали гостей заморскими винами. У Андрея, от такого разнообразия, после безвкусной английской пищи и морской диеты на сухарях и солонине, слюнки потекли!

— Царский стол! — выразил свое мнение по поводу угощения Алферев.

— Ешьте дорогие гости! Жирку набирайте, а то скоро рождественский пост! — угощал их хлебосольный воевода.

Здесь на обеде, Елизар Романович представил Нащокину юношу.

— Знавал я твоего батюшку! Хороший был человек! — признался Петр Афанасьевич. — Жаль, что не дожил он до этих дней!

Его потрясла история, рассказанная Андреем.

— Сдается мне князь, — сказал он, выслушав Бежецкого, — что все твои несчастья от чьей-то злой воли. Доказать причастность злодея к этому не просто, но определить легко! Достаточно задать себе вопрос мудрых римлян "Cui Prodest!". Я думаю переводить не нужно. Здесь все знакомы с латынью. Ты сам на досуге реши, кто он? Думаю, не ошибешься!

Бросив на Андрея красноречивый взгляд, воевода предупредил его:

— Если в Москве придется столкнуться с ним, будь настороже!

Счастливый от возможности находиться в кругу друзей, размякший от баньки и "царского стола" Андрей не придал значения его предостережению. А, напрасно!

Нащокин рассказал своим гостям, когда они смогут ехать дальше.

— Дороги от Нового города до Вологды, летом по суше скорее нет. Среди дремучего леса идет разбитая, заболоченная колея. Мосты и гати делать некому. Места малонаселенные. Надо будет подождать, когда ударят морозы. А еще лучше, выехать за недельку до зимнего Николы. Тогда торговый люд ринется из Москвы в Холмогоры и обратно в Москву. Дорогу прикатает. За двадцать дней, без происшествий вы доберетесь до Вологды. Из Вологды, ямской гоньбой с ветерком, дня за два, доедете до Ярославля. Ну, а там уж до Москвы рукой подать!

— А как здесь купцы летом товары возят? — поинтересовался Алферев.

— Только водным путем! — ответил воевода. — Вверх по Двине, потом по ее притоку Сухоне до Великого Устюга и дальше до Вологды. Везут на стругах, дощаниках и насадах. Суда в основном принадлежат вологодским купцам, которые сдают их в аренду. Вместимость судов большая. Насады например, широкие, плоскодонные, до десяти сажень длиной, сидят в воде на четыре фута, принимают до двенадцати с половиной тысяч пудов груза. Такие суда при сильном попутном ветре плывут под парусом, а в противном случае, плывя вверх по реке, идут бичевой, которую тянут до 70 крепких работников.

На следующий день Нащокин показывал им Новые Холмогоры.

— Вот здесь я приказал построить гостиный двор для иностранных купцов! — рассказывал он, показывая двухэтажные деревянные хоромы, еще пахнущие смолой. — Скоро мы их сюда из Холмогор переселим.

Взойдя на стены крепости воевода долго показывал им ее двойные рубленые стены, башни с воротами на север, запад и юг, окружавший их ров с тыном в нем и надолбами перед ним.

После обхода крепости, Нащокин повел своих гостей в Михайло-Архангельский монастырь, состоявший из двух деревянных церквей и сруба, в котором находились кельи монахов.

— Теперь она в полной безопасности! — гордо заявил он, когда они вошли в соборную церковь Михаила Архангела.

Петр Афанасьевич знал, что говорил. В 1419 году шведы и датчане, высадившись на берег Северной Двины, сожгли монастырь, а монахов убили.

В теплой церкви Ильи Пророка воевода и его гости отстояли обедню.

— В конце недели, советую съездить со мной в Холмогоры! — предложил он посольству за ужином. — Ярмарка еще не началась, но торговля уже идет! Может, себе чего прикупите, цены здесь в два раза дешевле, чем в Москве!

В Холмогоры выехали ранним утром. Кони резво бежали переменным аллюром по утрамбованному снегу зимней дороги. Расстояние в девяносто верст пять санных повозок воеводы преодолели всего за 14 часов. Переночевав в одном из крестьянских дворов, с утра начали обходить торговые ряды. Увидев воеводу в окружении знатного вида господ, голландец Симон ван Салинген, поздоровавшись по-русски, приветливо пригласил его к торговому прилавку. Под навесом лежали разноцветные отрезы сукна, атласа, бархата и хлопчатобумажных тканей. На стенах висели образцы стальных ножей, ножниц, замков, подушечки с булавками и иголками. За прилавком стояла высокая статная русская девка, с накрашенными румянами щеками.

— Девку тоже продаешь? — пошутил Нащокин, оглядев ее внимательным оценивающим взглядом.