Княжич варяжский

— Товаров на палубах мало, воинов много, — сообщил спустившийся Машег. — И на купеческую охрану воины не похожи.

Можно догадаться. Хеландии явно боевые, а не купеческие.

Точно золото.

Сергей повернулся к Рёреху:

— Брат, я хочу с ними пообщаться.

— Хочешь — пообщаешься, — кивнул княжич. — Кормчий, разворот!

В отсутствие сильного попутного ветра драккару с удвоенным экипажем догнать хеландии — не проблема.

Догнали, поравнялись с первой. Вот теперь на хеландиях напряглись. Даже кормовое орудие в готовность привели.

— Эй, на корабле! — крикнул Сергей по-ромейски. — Я — протоспафарий Сергий, человек протовестиария Самонаса! Встаньте на якоря и бросьте мне мостик! Хочу говорить с вашим комитом!

Сработало. Столичный выговор Сергея в совокупности с именем евнуха-протовестиария, который, по словам партикия Перчика, был чем-то вроде шефа внешней разведки императора Льва, сняли первый блок недоверия. Так что спустя десять минут Сергей уже карабкался, цепляясь за веревочные перила, на борт византийского корабля.

Следом за Сергеем — Дёрруд и Грейп, а четвертым — коренной византиец Лука Ореус.

На палубе хеландия их встречали, можно сказать, торжественно. Ровный строй византийской морской пехоты, а впереди — двое. Один — явный вояка, а другой — такой же явный дипломат. Причем судя по скудной растительности на одутловатой роже — евнух.

— Протоспафарий, говоришь? — тонким противным голосом процедил кастрат. — Не слишком ли ты молод для протоспафария? И где твое кольцо?

— А кто ты таков, чтобы задавать мне вопросы, скопец? — надменно произнес Сергей.

Сочувствия к «полумужу» Сергей не испытывал. Знал, что подавляющее большинство скопцов-царедворцев и чиновников рассталось с бубенчиками добровольно. Либо по собственной инициативе, либо по решению родителей. Ну или условно добровольно, когда оказались перед выбором: «орешки» или смерть.

Однако на характере потеря сказывалась в любом случае. Повышенной дотошностью и недоверчивостью отличались практически все кастраты. Что только улучшало их профессиональные качества.

Некоторое время Сергей и евнух мерялись харизмой, потом второй встречающий, вояка, буркнул:

— Покажи свою грамоту, протоспафарий, и дело с концом.

Сергей засмеялся.

— Комит, я не посол к архонту росов. Кому мне предьявлять верительные грамоты? Им? — Сергей мотнул головой в сторону драккара. — Ну так им вполне хватает тех же аргументов, которые вы везете пацинакам.

В яблочко. По тому, как переглянулись и напряглись вояка с евнухом, Сергей сразу это понял.

Он шагнул вперед, наклонился к уху евнуха и произнес вполголоса:

— Конечно я знаю. Это тебе, скопец, не сказали обо мне, а я-то о вас в курсе. И вам очень повезло, что я в курсе. Однако, я думаю, не стоит сообщать об этом всему экипажу. — И, повысив голос: — Комит, не распорядишься, чтобы нам накрыли стол где потише? На четверых. — И с видом человека, который не сомневается, что его пожелание будет выполнено: — Лука, со мной. — И по-нурмански: — Грейп, Дёрруд! Ждите здесь. И постарайтесь никого не убить… без необходимости.

— Мы постараемся, — пообещал Дёрруд. — Но ничего не обещаем.

И оба захохотали.

— Варвары, — извиняющимся тоном сообщил Сергей вояке. — Манер никаких, зато сражаются отменно. Вели дать им вина попроще и каких-нибудь закусок. Они спокойнее, когда едят.

И опять сработало. Через пять минут Сергей, Ореус, евнух и вояка сидели в тенечке, и слуга разливал красное вино по четырем бокалам.

Дёрруда с Грейпом тоже вниманием не обошли/

— Не назовете ли вы свои имена, господа? — предложил Сергей. — Мне рассказали о вашей миссии, но в детали не вдавались.

— Комит Гимерий Дука, — представился вояка. — А это Калиний Вога, асикрит.

— Надо полагать, ты из конюшни а дрома, меринок? — Сергей хохотнул. — Часом, не родич Иоанна Вога?

— Родич, — пискнул евнух. — Дальний.

— Воспитанный человек стратиг Иоанн. — Сергей отхлебнул вина. — Нам довелось пообщаться позапрошлым летом, когда он прогадил Таматарху. Сочувствую. Вот что бывает, когда доверяешь войско дураку. Я говорил ему, что комит Фока не годен для таких операций… Ну да дело прошлое. Забыл представить: Лука Ореус, в прошлом кентарх скутатов, а ныне мой единственный верный в этом диком краю.

Сергей решил повысить Луку в звании. Десятник звучит как-то несолидно.

— Приветствую, господа, — Ореус наклонил голову.

— Полагаю, вы хотите узнать причину, по которой я прервал свое путешествие и вернулся к вам? — поинтересовался Сергей, пригубив вино и закусив ломтиком сыра.

— Мы были бы вам признательны, протоспафарий Сергий, — вежливо отозвался комит.

Вояка-то он вояка, но явно не дурак и политике не чужд. Евнух промолчал. Дулся. Впрочем, обидчивость и злопамятность обычны для этой, если можно так выразиться, категории византийских граждан. Процент говнюков среди кастратов существенно превышает таковой среди сохранивших бубенчики. Что, однако, не отменяет прочих качеств, за которые скопцов ценят византийские правители.