Княжий остров

Путь побед и бед — это ясный свет
Радостью зари впереди горит…
Путь тернист и стар — русский Божий дар,
путь немеркнущий, путь немерянный, не потерянный
кто с него сойдет — тут и пропадет…
Свет Руси могуч — животворный луч
свет целительный охранительный,
как живой водой воскресающий
и в любом бою побеждающий,
и врагов ее отрезвляющий, а ее народ укрепляющий…
Наш великий Путь не для рабских пут.
Православный Путь Веры истинной,
вехами на нем церкви чистые,
колокольный звон Путь наш выправит,
Слово Божие нечисть вытравит…
Наш великий Путь — русской силушки,
бесам припасен — кол осиновый;
поглотит земля кости недругов.
Русские поля — нивы щедрые
напитают нас вечной сытостью,
силой ратною-богатырскою,
на любовь и бой, на творение,
благодатное наставление, Богородицы охранение…
Русский Путь святой — радостен и строг.
Сотворил его нетворенный Бог!

Когда вся Великая Россия ликовала Победу, горевала по убиенным в страшной войне и встречала цветами эшелоны возвращающихся домой родных сынов, отцов и братьев, Окаемов со своей командой бельцов напряженно работали в Берлине и городах поверженной Германии. Они искали архивы, присутствовали на допросах гестаповцев, офицеров СС и абвера. Тайно пробирались в американскую зону и даже в Париж, по крохам воссоздавая и разгадывая редкие и особо секретные документы.

Сразу же после взятия Берлина было найдено около восьми сотен убитых тибетцев в немецкой форме, они яростно защищали столицу рейха, и в плен не сдался ни один. Предметом профессионального любопытства Окаемова и была эта потаенная связь между сектой Бом-по и одержимым стремлением Гитлера в Тибет. Фюрер потратил в самый разгар войны два миллиарда марок на экспедиции. Это было на первый взгляд невероятно, но в этом и таилась главная цель, к которой бессонными ночами приближался Илья Окаемов…

Своей энергией поиска он вовлекал в работу помощников, и тайна постепенно открывалась. Страшная тайна… Собрав огромное количество фактов, документов, свидетели, он четко проанализировал и выстроил все, написав в двух экземплярах доклад Лебедеву изобретенным им шифром, боясь утечки информации. Война открылась для него совсем иной; совсем другие побудительные причины кровавого смерча, прервавшего десятки миллионов жизней, разрушившего пол-России, становились очевидными.

Чтобы окончательно завершить свою работу необходима была срочная экспедиция в Тибет. Она

войну, но на этот раз Окаемов свернул работы в Германии и они все выехали в Москву.

Сразу после пересечения границы Окаемов приказал Егору незаметно отстать от эшелона с пятью бельцами и добираться в монастырь своим ходом, храня копию доклада, как зеницу ока, опасаясь, что люди Берии перехватят их в вагоне. Все самое ценное из найденных документов он оставил в тайнике в Германии, все, что создавало единую картину его работы.

Как он и предполагал, перед Москвой эшелон был загнан в тупик, и «малиновые парни» перевернули его вверх дном, особенно их теплушку. Забрали все бумаги, взятые Ильей для прикрытия, сменили даже паровозную бригаду, но ничего так и не нашли. Вторая папка с зашифрованным докладом хранилась в крыше соседнего грузового вагона, с привязанной к ней толовой шашкой и взрывателем от гранаты. Стоило дернуть за кончик шпагата, и ее разнесет в клочья. При обыске один из бельцов прислонился к углу теплушки и напряженно следил за Окаемовым, ожидая условного сигнала. Но пока пронесло. Перегрузив в машину тяжелые ящики с немецкими документами, посланники Берии укатили, оставив в каждой теплушке по своему охраннику.

Окаемов понял, что так просто от него не отступятся, что по прибытии в Москву извлечь папку станет невозможно, что будут еще проверки, и он велел Селянинову незаметно забраться ночью на крышу, взять папку и с двумя бельцами идти своим ходом в монастырь!

- А вдруг попадемся? — нерешительно прошептал Никола, оглядываясь на покуривающего в дверях офицера НКВД.

- Взорвите документ! Вы обязаны дойти… Помнишь, как мы шли с Княжьего острова?

— Помню…

— Вот ночами и двигайтесь, столицу обойдите от греха.

- Ясно. А как доложите Лебедеву, у вас же ничего нет с собой?

- У меня все тут! — Окаемов с улыбкой похлопал себя по лбу.