Княжий посол

Вражеские конники (сколько их, десяток, полтора?) вышли в тыл обережников, взобрались почти на вершину. Если б хотели, они могли уйти; неизвестные кочевники подровнялись и собрались атаковать; что им сделают семеро пехотинцев, в смешной попытке защититься ставшие в круг, будто они хирд викингов? Только из-за их щитов Айлад по-прежнему жалил стрелами из отменного лука. Всадники дали залп стрелами и с пронзительным криком ринулись вниз по склону. Данила укрылся за щитом, чувствуя локоть Будима слева и твердую уверенность, исходящую от Вуефаста, справа. В его защиту дважды ударило без вреда, а вот Будим застонал сквозь зубы. Разбираться, что с другом, не было никакой возможности. Данила, крепче зажал копье под мышкой, наблюдая внезапно увеличившихся в размерах всадников. Молодцов что есть сил уперся в землю, дрожавшую от конной поступи, а в последний миг перед ударом приподнял щит.

Треснуло, что-то дернуло Данилу за плечо, а в следующий момент последовал потрясающей силы удар…

Следующим, что осознал Данила, было то, как он скользит спиной по траве, а над ним скачет всадник. Этому всаднику вонзилась стрела прямо в ногу, и поле зрения проскочил Бенем с луком на изготовку. Данила чуть приподнял голову (скольжение уже прекратилось), в уши словно набили вату, все движения казались медленными и неуклюжими, тело с трудом слушалось.

На месте строя обережников образовалась куча из людей и коней. Первое, что он смог разглядеть, это как Вуефаст, прикрываясь обломком щита от молотящих копыт вставшего на дыбы коня, прорубил секирой бедро его всадника. А проезжавший рядом кочевник почти в упор всадил стрелу в поясницу кормчего.

Данила распахнул глаза, внутри разлилась ярость; пробуждаясь от собственного крика, он поднялся, первого набегающего всадника он встретил ударом меча с двух рук. И сабля разлетелась от клинка обережника. Данила не мог видеть, как лучник, выстреливший в кормчего, напоролся на удар шуйцы Шибриды, его противник ускакал в сторону, а варяги уже спешили на помощь своим в кровавую толпу, возникшую на месте строя. Айлад, схватив за узду чужого коня, пытался достать его всадника, другие обережники, припав к земле, кто в сознании, кто без, пытались защититься от ударов.

Не успел Молодцов добраться до нового противника, как его грудью отшиб Грозомил; Клек, восседающий на нем, разил ударами во все стороны. Воины сбились в дикую кучу, вражеские конники оказались стеснены, а варягам и обережникам была привычна тесная пехотная рубка, они рубили и кололи незащищенных лошадей, вспарывали животы и ноги всадников, вытаскивали их из седел.

Данила тоже крутился и рубил в этой толчее, слабо понимая, куда и кого он бьет; так получилось, что он оказался рядом с Вуефастом, а варяг будто не замечал раны, только черен стрелы обломил, орудуя коротким мечом и ножом, он был страшным противником. Защитившись от удара конника мечом, варяг саксом[6] пронзил ему бедро и буквально вырвал из седла. Всадник как-то ухитрился ударить его саблей, а Вуефаст, почти не реагируя, грянул того вниз и пригвоздил мечом к земле, но тут же другой конник рубанул его чеканом[7] в спину.

Данила, стоя в метре от кормчего, с криком рубанул наотмашь и напрочь отсек рубившую руку, а через миг всадник покачнулся в седле с разрубленной шеей от удара Воислава.

Конечно, легкие конники не могли выдержать такой рубки и поступили как должны были: бросились врассыпную. Только уходить было некуда – с одной стороны скалы, с другой – колючие заросли.

– К ДЕРЕВЬЯМ! ГОНИТЕ ИХ К ДЕРЕВЬЯМ! – надрываясь, кричал Воислав.

– К деревьям, – вторил ему Вуефаст, и старый кормчий первым побежал за всадниками, не давая им сбежать.

Кто из врагов попробовал на своем скакуне проломить ветки, кто спешиться и укрыться, в этот момент их настигли обережники. Будим, прихрамывающий, со стрелой в ноге, отставал, швырнул подобранное где-то копье и не промахнулся. Воислав спрыгнул с коня и почти на лету обеими руками прорубил две вражеские спины. Данила с кормчим и Жаворонком (живой, молодец!) прижали двоих спешенных кочевников, на вид чистые угры или печенеги.

– Живьем брать, живьем, – приказывал варяг.

Но один из нападавших сам прыгнул под топор Жаворонка, а второй, уклонившись от удара плашмя, выхватил кинжал с пояса, ударил им в горло Данилы, но промазал.

Еще один крик раздался неподалеку, это всадника попытался вытащить конь, видимо, после того, как наездник неудачно запрыгнул на дерево. Вуефаст метнул нож, и крик оборвался. В глубине чащи снова послышался звон.

– Даниил, Жаворонок, туда, – приказал он и добавил: – И позовите Воислава.

– Старый, погоди, может, тебе… – растерялся было Жаворонок.

– Бегом, – рыкнул старый варяг.

Данила, не оборачиваясь, побежал по проломленной просеке; когда они нашли Воислава, все уже закончилось.

– Батька, – Воислав обернулся, – тебя кормчий зовет.

Без лишних слов он бросил мечи в ножны и бегом вернулся на поляну. Молодцов, вдруг ощутив огромную усталость, с трудом последовал за ним.

– Старый! – Воислав успел поддержать пошатнувшегося наставника.