Княжий посол

Как быстро пламя вспыхнуло, так и потухло, экипаж «Лебедушки» и ватага обережников, каждый со своими мыслями, собрались на невеселую тризну. Холодный бриз напоминал, что впереди ждет широкое море, которое еще предстоит пересечь, зато за ним дом.

Часть вторая Сила Руси

Глава 1 Стихия

Будим и Уж, хоть и не имели тяжелых ран и должны были скоро поправиться, пока грести не могли, чтобы раны не открылись. Кроме того, Путята потерял двоих из своего экипажа, то ли заболевшими, то ли они сунулись куда не следует и пропали. Словом, гребцов у ладьи теперь не хватало. Так что, когда берег оказался достаточно далеко, «Лебедушка» под надутым парусом легла в дрейф.

Почти сразу после отплытия небо стало хмуриться, а на море началось легкое волнение, все это было предвестником мощных зимних штормов, бушующих в Русском море и делающих его практически несудоходным для большинства современных судов. Да и по-настоящему большие корабли, типа византийского дроммона, по морю в это время практически не ходили. Ведь пороги на Днепре все равно не дадут ему подняться вверх по реке, а тащить на волоках такую махину уж слишком большой труд. «Лебедушку» провести через пороги тоже было нелегко, но она была из тех ладей с килем, которые не только быстроходны, но и способны к морскому плаванию. Ради этого пришлось пожертвовать вместимостью, но Путята, уважаемый купец, торговавший шелком, паволокой и мехами, с лихвой покрывал этот недостаток преимуществом ладьи в скорости.

Два дня продолжалось неспешное плавание, ветер далеко не всегда благоприятствовал. Приходилось заходить в бухты, снимать парус и ждать, пока поправятся обережники.

Наконец Будим и Уж смогли сесть за гребную скамью, Мал должен был поправиться вот-вот, если морская погода не подкинет своей подлости. «Лебедушка» почти привычным ходом начала свой путь к далекому Северу. Учитывая ее ходкость, были все шансы успеть до начала зимних штормов, но это, как обычно, в теории.

Ветер будто в насмешку постоянно менял направление, иногда даже дул в борт, сбивая курс. Работать приходилось на веслах в полную силу. И спустя около полутора суток напряженной работы на горизонте показалось устье Дуная. Заходить в один из бесчисленных его рукавов, чтобы отдохнуть, или продолжать рваться к Днепру, решать Воиславу.

Уже в полдень, пока обережники отдыхали, а солнце вышло из-за хмурых туч, накалив палубу весьма прилично, впередсмотрящий челядин Путяты соскользнул с носа и подбежал к Воиславу за кормилом. Что-то нашептал ему в ухо.

Данила, пока не испытывая тревоги, а лишь любопытство, привстал, всматриваясь в дымку на горизонте. Ничего не заметил.

– Вижу два корабля, – заметил более зоркий Будим, – впереди нас идут.

– Что за корабли?

– Как будут приближаться, увидим.

Что ж, у Молодцова стало возникать устойчивое чувство дежавю, как перед началом похода, вот только уверенности в своих силах он не испытывал. Через некоторое время, судя по тому, как быстро приближались точки на горизонте, опытные мореходы определили, что суда легкие и скоростные, скорее всего военные. Воислав дал команду сесть на весла и повернул «Лебедушку» от берега в открытое море.

Данила, ворочая с Будимом весло, оставался спокойным, ну мало ли шастают по морю всякие ладьи, с чего они будут на «Лебедушку» бросаться? Тем более наверняка это патрули, выставленные Самуилом для охраны побережья. У Констанции там случай другой был, патрульные корабли силком хотели загнать корабль в свой порт, чтобы получить таможенный сбор, грабить купцов никто все равно не собирался. А здесь идет ладья от Булгарии, ну ясно, что все пошлины с нее уплачены, осадка глубокая, зачем ее трогать?

Молодцов рассуждал совершенно правильно с точки зрения человека двадцать первого века, выросшего в адекватном государстве и полагавшего Булгарию чем-то подобным.

Вот только держава Самуила оставалась таким же средневековым государством, как и Киевская Русь, кстати, если в ладьях в самом деле гребли люди Самуила, то они все равно получали барыш напрямую от своей работы. И самое главное, что у «Лебедушки» была солидная осадка. С близкого расстояния опытный глаз это легко определит. На исходе сезона плывет одинокая ладья, значит, отбилась от каравана или купец слишком самоуверен и туп, из богатых земель, значит, трюмы полны шелка, парчи и пряностей, а это несколько лет безбедной жизни. Ладью можно обыскать, все ценное забрать себе, а экипаж убить, чтоб не болтали. В тайге медведь прокурор, а в море акула.

Данила греб спокойно в одном темпе со всеми, пока не услышал голос Воислава:

– Айлад, можно, Бенем возьмет лук Дровина?

– Да. Сам разберешься, натянешь? – спросил варяг у кочевника.

– Натяну, уж не беспокойся, – страстно сказал юноша, – только позволь его взять.

– Бери сам под скамьей. Облачаться, батька?

– Подожди пока, – ответил Воислав, – давай, Бенем, приноравливайся к луку, я на твое место сяду. Путята, прими кормило.

«А дела, похоже, серьезные намечаются», – сделал вывод для себя Данила.