Княжна Мстиславская

— А ты кто такой, чтоб тебе показывать? — Егор прищурился. — Староста местный?

— Мы люди князя Вишневецкого, — надменно сказал седой Демьян. — А вы, может, лазутчики московского государя или князя Курбского!

Егор хмыкнул.

— У нас тамга от Посольского приказа, — он полез в притороченный к седлу мешок. — И дозволение от воеводы киевского зерно покупать.

— Здесь князь Вишневецкий решает, кому ездить, а кому нет, — снова крикнул худой урядник.

— Ваша честь! — вдруг дёрнулся один из всадников. — Це беглый холоп, от князя, из села Порыдубы утёк!

Он ткнул пальцем в Ефима Пятницу. Тот вздрогнул от неожиданности.

— Я вольный казак, с Волги! — закричал он в ответ.

— Вяжи их! — заорал худой урядник. — Подосланы Москвой!

Егор выпустил из руки горловину мешка и тут же выхватил саблю. Всадники Вишневецкого уже тянули к ним руки и Егор, привстав на стременах, ударил ближнего к нему седого урядника плашмя по голове. С того слетела шапка и он качнувшись, уткнулся лицом в гриву своего коня.

— Грааабят! — заверещал Арефий.

Казацкие кони встрепенулись. Егору наперерез выскочил худой урядник, своей саблей он ударил наотмашь, целясь в грудь. Казак успел выставить свою саблю, зазвенела сталь, Егора чуть не выбросило из седла, но конь вынес его.

Сзади грохнули два выстрела. Ефим Пятница стрелял в того, кто признал в нём холопа. Тот, схватившись за плечо, страшно завыл.

Вторая пуля, пущенная Арефием, угодила в того, что хотел ткнуть его пикой. Выстрел был в упор, нападавшему опалило лицо, а пуля оторвала ухо.

Сутолока, крики. Худой урядник, оскалившись, опять рубанул Егора, казак подставил саблю, отводя удар, и ткнул остриём, угодив в руку противника.

Яшка Бусый рубился сразу с двумя. Сабли мелькали в воздухе, кружась и падая вниз. Свист, звон.

Вытащив пистолет, Егор пальнул в худого урядника, но промахнулся. Тот ловко уклонился на сторону, но конь его испугался грохота и пламени и встал на дыбы. Урядник упал ему под копыта.

Оставшиеся без командиров, всадники Вишневецкого оторопели. Тут выстрелил и Яша, уловив момент. Он палил прямо в морду коня одного из противников. Лошадь сразу понесла, размахивая головой и спотыкаясь.

— Бежим! — крикнул Егор. Он опасался, что из села прискачет подмога.

Казаки помчались. Им вслед загремели запоздалые выстрелы, но никто за ними не погнался. Народ на дороге, с любопытством смотревший на схватку, разбегался по сторонам.

Выскочив в гору, казаки огляделись. Всадников не было видно.

— Тикать надо, — Арефий обтёр об кафтан правую руку, по ней текла кровь, зацепили его саблей.

— Ничего не потеряли? — спросил Егор. — Пистолеты заряжаем и едем. До Ковеля нам бы добраться к вечеру. Если Вишневецкий и впрямь враг Курбского, то его урядники туда не сунутся!

Снарядив пистолеты, и перевязав Арефию руку, казаки рысью пошли вслед за солнцем. Надо было торопиться. Только Арефий кричал Ефиму: — Ты ж здешний холоп, все дороги должен знать! Давай напрямки!

Ефим погрозил ему плетью: — Я тебе дам холоп! Отполосую вечером.

И хотя было не до смеха, Егор и Яша ухмылялись, поглядывая на двух спорщиков. Шли то рысью, то шагом, давая отдыхать коням. Наконец, когда лошади уже заметно устали, вдали показался город.

— Ковель, — сказал Егор. — Добрались.

В полдень откуда-то набежали тучи и заморосило. Андрей Курбский, князь Ярославский, князь Ковельский, погубитель Витебска, бич Казани, удачливый беглец от застенков московского царя, обладатель герба Льва, громко выругался. Спал туфель, одетый на босу ногу, и князь ступил в грязь.

— Кому было велено дорожку камнем проложить!? — закричал Курбский, стоя на одной ноге и пытаясь вздеть туфель на ногу. Но тот намок, покосился, в него набежала вода.

— Бездельники! — проворчал князь, подумал секунду, скинул второй туфель и пошагал босиком к дому. На крик из дверей выскочила челядь. Не обратив на них внимания, Курбский прошёл в дом и сел на мягкий стул возле окна. Грязные ноги он вытер об ковёр.

Подумал и натянул на них шерстяные носки.

— До ветру сходить, в грязи быть, — вздохнул князь.

Дверь в залу распахнулась, зашёл Пётр Вороновецкий, старый приятель, бежавший вместе с князем из Москвы.

— Что у тебя? — Курбский был не в духе.

— Гонцы от Вишневецкого, князя Андрея Ивановича, — Пётр прикрыл за собой дверь, подошёл ближе и прошептал: — С жалобой, что к тебе ехавшие московские засылы у него урядную стражу побили.

Курбский крякнул от удивления. С Андреем Вишневецким у него шла многолетняя война, бывали набеги и пленные и даже убитые. Но последнее время между ними царило молчаливое примирение.

— Какие засылы? Что случилось? — спросил он.

Оказывается, вчера возле Дубанино четыре московских казака, один из них беглый вишневецкий холоп, напали на стражу. Та на Юрьев день приехала в село, присматривать за порядком. Никого не убили, но один урядник с шишкой на голове, у второго рука сломана, у стражника ухо пулей порвали, ещё у одного пуля плечо ободрала, да лошадь ранили. Потом, после драки, уехали в Ковель.

— Кто такие? — князь приободрился. Хорошие новости Пётр принёс, давно пора Вишневецкому холку намять.