Княжна (СИ)

Князева всё-таки старалась вторую половину свадьбы в руках себя держать и на губах хоть какую-то улыбку строить — хотя бы для того, чтобы, действительно, не испортить настроение Ольге. Было непросто, потому что мысли изнутри пожирали, — почти с такой же остервенелостью, с какой гости поглощали гарниры, мясные нарезки и многое-многое другое съестное, стоящее на столах — да и взгляд матери буравил, вися на плечах Анны почти что каменной глыбой. Но, вроде, дядьки в атласных рубашках, с часами огромных циферблатов на запястьях, на девушку больше не косились с подозрением.

Значит, она с задачей своей справлялась.

Перед подачей десерта тамада объявил о танцах. Бо́льшая часть приглашенных встретила это объявление с радостным гулом, повставала с мест и направилась прыгать под «Комбинацию». Тогда Анна выдохнула почти расслабленно — «Хоть немного отдохну от этих бандюганов!..» — и налила себе новый бокал вина, едва ли не заполняя до краёв. По этикету столько, правда, не наливали, но о примерном поведении в обществе тут, видимо, не особо волновались.

Князева цедила красное и вдруг почувствовала, как обожгло алкоголем желудок. Так обычно бывало, когда натощак пила, но изжога эта Анну не злила. Наоборот, жар расслабил; эйфория от алкоголя, выпитого до этого и выпиваемого тогда, накатила медленной, но сильной волной четырёхбального цунами.

Аня на танцпол смотрела в попытке увидеть кого-то из своих знакомых среди танцующих, но идея вышла провальной. Бандиты и бандитки смешались перед глазами Князевой в одну толпу, из которой девушка не смогла взором выцепить ни Коса, ни Фила, ни Пчёлкина. Сами Беловы сидели в самом центре зала, за своими местами, перешептывались о чём-то личном и явно не публичном.

Ольга тихим хохотом отозвалась на какие-то слова Саши, который перед её лицом потряс ключами от новой квартиры — вероятно, шикарной дорогущей студии в сотню квадратных метров — на Котельнической набережной. Анна эту местность помнила примерно; они с классом на выпускной альбом туда ездили фотографироваться. Там красиво, Москва-река чуть ли не во весь горизонт простирается…

Белов Олю за шею схватил и утянул в новый поцелуй. Жена засмеялась ему прямо в губы, но обняла за плечи, не отсоединяясь от Саши.

На душе у Анны стало как-то тоскливо. Что чувствовала Ольга, когда о делах Белова узнала? Ведь явно не в неведении находится, понимает, кому сегодня в ЗАГСе «да» сказала. О чем она думала, когда Саша перед ней на одно колено встал, когда кольцо, купленное на деньги от рэкета, на палец Суриковой надел? Была ли Оля спокойна? Может, с ума сходила от страха? Или не понимала, что все происходящее с ней действительно творится?..

— Княжна, так долго на новобрачных пялиться будешь — и люди подумают, что ты завидуешь.

Знакомый голос раздался из-за спины. Хотелось дёрнуться, оборачиваясь, но Анна нашла в себе силы кинуть почти спокойный, ровный взгляд через плечо.

Лицо Пчёлкина скрылось за мелкой сеточкой её рукава.

Витя ей улыбнулся так же, как улыбался на протяжении всего дня её приезда в Москву: сдержанно, но почти что искренне. Хотя, в миг, когда в желудке у Пчёлы плескались ви́на и другие алкогольные напитки самой разной крепости, вероятно, сдержанности во взгляде Вити не было. Только какая-то лёгкая заторможенность, характерная всем пьяным.

Может, Анна сама такой со стороны казалась. Потому не осуждала.

С другого конца стола, сложенной буквой «П», кто-то открыл очередную бутылку шампанского, отчего женский голос отозвался коротким вскриком, перерастающим в смех. Князева на слова Вити никак не ответила; какие-либо остроумия в голову не лезли, а сказать о настоящих своих мыслях Аня не собиралась.

Потому что сказать что-либо Пчёлкину значило сразу всем его друзьям сказать о переживаниях. В таких случаях можно было сразу в рупор говорить, чтобы не утруждать Витю по нескольку раз повторять узнанное.

Но решила, всё-таки, не молчать, и напомнила:

— Я говорила обращаться ко мне по имени. Мне эта «кличка» не нравится совершенно.

— «Клички», Анюта, у собак и кошек. А у тебя это «прозвище».

— И прозвища не надо. Мне имя не для того дали, чтобы меня потом «позывными» кликали.

— Какая ты грозная! — вскинул руки в шуточной капитуляции Пчёла. Анна усмехнулась в ответ, отмечая мысленно 1:0 в свою пользу, и снова вина глотнула.

Потом на Витю посмотрела, как он всё так же руки держал взброшенными. У него ладони даже казались крепкими. Наверняка, такие руки умели быстро перезаряжать оружие, эти ладони не раз оглаживали женское тело, а пальцы ещё в восемьдесят восьмом году пропахли никотином до самых фаланг.

«Интересно, на его запястьях наручники были? Он попадался милиции? Ловили их с поличным на рэкете и крышевании? Или им всегда удирать удавалось?..»

«Так. Хватит»