Княжна (СИ)

— Прости, брат, долг превыше всего. Ты, кстати, сам грозился кишки выпустить тому, кто девчонку эту чуть ни угробил. Передумал? — мимолетный взгляд окончательно позволяет убедиться, что его намерение покуролесить скорее от смешанных чувств, возникших после встречи с дочерью Березовского.

— Не передумал, — буркнул Дато, не желая вдаваться в подробности. А я не настаиваю, не то у нас состояние, чтобы разговоры душевные вести. Лучше сосредоточиться на деле.

В самом центре города приютился элитный салон релаксации с кричащим названием «Эммануэль». Официальная версия, происходящего за высокими молочными стенами из дагестанского камня: стриптиз и эротический массаж, — никакой проституции, разумеется! Девушки в этом заведении разные, на любой вкус и кошелёк. И все работают на добровольных началах, никакого принуждения. Паша тщательно следил за этим, а я взамен крышевал эту богадельню, отводя взор мусорских псов, разевающих пасть на лакомый кусок.

И этот лакомый ломоть остался без заботливой хозяйской руки, что повлечёт за собой вереницу проблем, как пить дать. Окна и входная дверь зазеркалены, так что сияет обитель разврата последними лучами солнца. О нашем появлении в оплоте похоти известил хрустальный перезвон маленьких колокольчиков. Дверь за нами захлопнулась и мы оказались в широком холле с мягким розоватым светом, пробивающимся сквозь лёгкую дымку. Частицы воздуха плотно сплетенные с витающими благоуханиями, окутали нас невесомой вуалью, наполняя до краев лёгкие сладким ароматом. Отовсюду и ниоткуда конкретно, струилась медленная инструментальная музыка, призывая пасть перед гнётом первобытной потребности соития.

На стенах постеры полуобнаженных женщин — все довольно эстетично и направлено лишь на подогревание клиента. Впрочем, как и дурманящие благоухания, наверняка являющейся сильнейшими афродизиаками, и музыка, постепенно вводящая в транс. Вопреки моему желанию, фантазия стала вырисовывать крайне неприличные картины, главной героиней которых была Адель.

Проклятье.

— Чем обязаны венценосному визиту? — пропела грудным сладким голосом Элеонора. С этой девицей я был знаком, она постоянный «администратор» этого заведения, если так можно выразиться. Копна каштановых волос, по-кошачьи зелёные глаза, вырез декольте, не оставляющий простора для фантазии, кокетливая полуулыбка на полных влажных губах и проникновенный, хищный взгляд снизу вверх.

— На ловца и зверь бежит, — пробасил Дато, осматриваясь.

— Пришёл с новым боссом перетереть.

Она подошла вплотную, прижимаясь внушительной грудью к моему животу, и преданно заглянула в глаза, слегка запрокидывая голову назад и открывая обзор на достопримечательность пятого размера. Сколько раз бывал здесь, столько раз она и ластилась ко мне, как бездомная кошка, которую по доброте душевной почесали за ушком.

— Я за босса, — выдохнула она или простонала, я не понял.

— Хмм, думал этот вопрос быстро разрешится, — отстраняюсь от неё на шаг.

— Пока мужики бесцельно бьют друг другу морды, мы — работаем. Моим девочкам тоже, знаете ли, кушать хочется…Может быть, вы желаете расслабиться? — она наконец оторвал от меня плотоядный взгляд и уронила его на ширинку Дато. Брат по-хозяйских развалился на кожаном диване, закинув руки на спинку. Сама непосредственность.

— Я бы могла и сама обслужить. Клиентов стало мало, — многообещающий пылкий взгляд на нас обоих. Ох, и переоцениваешь ты свои возможности. На эхо ее воркования показалось ещё несколько девушек, в полумраке лица не разглядеть, да и не особо хочется.

— Не сегодня, Эля, — скольжу поверх ее головы по застывшим возле стен путанам. Одна из них уже устроилась верхом на коленях Дато. Тот смотрит на неё с едва уловимым интересом, вслушиваясь в наш разговор. — Тебе что-то известно о наркоте? — понижаю голос на несколько тонов и он становится слабо различим с музыкой.

— Нет, Таро, я не употребляю, — мурлычет, вышагивая двумя пальцами руки по моей груди.

Перехватываю ее руку и сжимаю:

— Сосредоточься.

— Прости, рядом с таким мужчиной поневоле теряешь голову, — задумывается на некоторое мгновение и цокает языком, — нет, ничего такого не припомню.

— Значит, придётся мне опросить всех твоих «девочек», — прохожу мимо неё, направляясь в бесхозный кабинет Березовского, — заводи по одной.

Несмотря на род своей деятельности, Березовский казался примерным семьянином. Почему казался? Потому что никто доподлинно не знает что происходит за закрытыми дверьми конкретного дома. Но его кабинет открыто повествовал о старшей дочери, выкраденной Тагиром, сыне лет пятнадцати, увлекающемся, судя по всему, хоккеем, маленькой девочке лет шести, занявшей призовое место в соревновании по художественной гимнастике и жене, с аквамариновыми глазами, горящими любовью к нему.