Княжна Владимирская (Тараканова), или Зацепинские капиталы

По сигналу турецкого адмирала раздался залп — страшный залп. Воздух помутился от этого залпа, земля дрогнула; на берегу в крепости Чесме во всех домах стёкла повылетели, и весь пролив покрыло дымом. Но турки не мастера были стрелять, особенно залпами, и корабли продолжали лететь вперёд; даже повреждения были относительно незначительны; большая часть турецких ядер перелетела выше наших бортов.

Начался батальный огонь. Ветер, по мере приближения полудня, начал стихать, но «Евстафий» был уже подле турецкого адмиральского корабля, который бил его продольными выстрелами. Вдруг произошёл сильный удар, и «Евстафий» сцепился с турецким адмиральским кораблём.

   — Абордажные, вперёд! Ура! Опускай сетки! Ура! — крикнул Спиридов, и началась свалка, страшная свалка морского абордажного боя, в котором режутся грудь с грудью, давят друг друга руками, кусаются зубами.

   — Браво! Браво! — закричал Орлов, видя, как сцепился «Евстафий». — Поднимите сигнал: «Адмирал изъявляет своё удовольствие». Капитан, наша очередь, не ударьте лицом в грязь! Корабль подле должен быть наш!

Чёрный, смуглистый капитан из греков посмотрел на Орлова и спросил:

   — Который прикажете, ваше сиятельство, атаковать?

   — Вот этот.

   — Этот? — И капитан посмотрел на Орлова как-то двусмысленно. — Слушаю, ваше сиятельство, если изволите приказывать!

И затем он моментально врезался в указанный ему корабль. А корабль был трёхдечный, стопушечный, с 1 100 человек команды, тогда как у Орлова корабль был 72-пушечный и 640 человек команды. Абордажные силы были далеко не равны. Орлов не рассчитал, по незнанию морского дела и незнакомству с устройством судов.

Несмотря на то, наши бросились вперёд. Турки резались отчаянно, напав на передовую абордажную партию с трёх сторон.

   — Алла! Алла! — раздался их крик, и наша абордажная партия принуждена была отступить с неприятельского корабля. За ними и турки полезли к нам со всех сторон. Их встретила вся команда, отмахиваясь интрепелями, коля пиками и поражая пистолетными выстрелами. Но турки храбро лезли вперёд; силы были слишком неравны, и турки начинали решительно одолевать.

Орлов стоял всё это время спокойно на командной площадке.

Несмотря на общую суету, отчаянные крики, лязг оружия, стоны раненых, пистолетные выстрелы, он молчал. Вот капитан повёл лично последний резерв. Орлов всё стоял. Он собирал отступавших, выправлял, подкураживал... а сам всё стоял на той же площадке. Турки дошли уже до половины шкафута. В это время показалась их новая партия; наши отступали, бежали... Кривая турецкая сабля отсекала легко кончики длинных русских абордажных пик, а затем рубила головы. Матросики схватились за ганшпуги[3], но ничего нельзя было поделать, сила ломила...

Вдруг сердце первого кулачного бойца не вытерпело, дрогнуло. Без всякого оружия, с голыми руками, Орлов мгновенно соскочил с площадки, на которой стоял, крикнул, как говорят в старинных сказках, зычным голосом: «За мной, за мной!» — и ринулся в толпу. Перед ним были два турка. Он схватил их, приподнял, ударил один о другого и бросил обоих бесчувственными на палубу. У одного пистолет разрядился на воздухе и попал в своего же. Против Орлова стоял третий, готовясь ударить его ятаганом. Но Орлов перекинул его через свою голову. Потом он поднял упавший у кого-то ганшпуг и начал размахивать этим ганшпугом, нанося смертельные удары и образуя около себя груды мёртвых тел, именно как сказочный богатырь, взмахом меча делающий улицу. В это время, оглянувшись, он увидел, что подле него, рядом, подражая ему вполне, делал то же самое флаг-офицер Лукин, размахивая схваченным им за ноги убитым турком.

   — Вперёд! Ура! — крикнул Орлов. — Идём вместе, Лукин! Ура! Вперёд!

И всё ожило, всё закипело.

   — Ура! — крикнула вся команда и полезла на вошедших на корабль турок.

   — Шайтаны! Шайтаны! — раздался крик среди турок, и все бросились назад!

За ними полезли и наши вновь сформированные абордажные партии.

Но всё же Орлову взять турецкий корабль не удалось. Пользуясь силой и многочисленностью, турецкий капитан успел подать назад вошедшие на его корабль русские абордажные партии и, прежде чем могли явиться новые, успел обрубить абордажные сетки и выпустить канат. Пользуясь ветром, он распустил марсели и спустился в Чесменский залив.

Между тем «Евстафий» и турецкий адмиральский корабль были в огне. На них происходил ужасный бой, среди пожара, падающих сверху снастей и ожесточённой абордажной битвы; грот-мачта турецкого корабля со всеми снастями пылала и, наконец, обгорелая, упала на корабль «Евстафий», осыпая его искрами. Орлов и адмирал Спиридов уже съехали с него и отправились на корабль «Святой Януарий», чтобы искать нового абордажного противника. Но такового для них уже не было.