Князья Ада

– В прошлом году, в Праге, вы рассказали мне, что здесь обосновались те твари – живые мертвецы, не являющиеся вампирами, – начал Эшер. – «Иные», так вы их называли.

Веки Исидро едва уловимо дрогнули – этот жест заменял согласный кивок живого человека. Но в этой неподвижности не чувствовалось ни дыхания смерти, ни неестественной заторможенности – казалось, что за триста пятьдесят лет своего существования вампир просто утомился от общения с миром живых.

– А вы сами видели их хоть раз?

– Однажды. Как и вампиры, они весьма хороши в искусстве отведения глаз, – в мягком шёпоте Исидро всё ещё слышались отголоски того кастильского языка шестнадцатого века, на котором он говорил при жизни. Насчёт умения отводить глаза вампир ничуть не преувеличивал, та девушка за пианино – сейчас весьма профессионально исполнявшая «Серенаду» Шуберта, – тоже не заметила ни его длинных клыков, когда он говорил, ни таких же длинных, острых, хищно поблёскивающих когтей. Подобной психической силой обладали все вампиры без исключения.

Наверняка она не обратила внимания и на то, что он не дышит.

– Они могут отвести глаза даже вампиру?

Ресницы Исидро снова дрогнули.

– А ещё мы не можем воздействовать на них силой мысли так, как воздействуем на живых. Возможно, отчасти сказывается тот факт, что Иные обитают на пражских речных островах, прячутся под мостами, пользуясь нашей… неспособностью… – он запнулся, с видимой неохотой признавая собственную слабость, – пересекать текущую воду.

– А они на это способны?

– Способны. Видите ли, я не особо стремился познакомиться с ними поближе. – Исидро натянул светло-серые лайковые перчатки, расправил складки на длинных пальцах. – Они пожирают вампиров точно так же, как живых людей и, в общем-то, как всех прочих существ, которых им удаётся поймать.

– Но вы же говорили, что Иные обитают только в Праге.

– Так мне сказал хозяин Праги. И точно в том же меня заверяли хозяева Берлина и Варшавы. А в Аугсбурге, Москве и других городах про этих тварей слыхом не слыхивали.

– И тем не менее они вдруг оказались здесь.

Небольшая морщинка, похожая на росчерк тонкого пера, на мгновение проявилась в уголке рта Исидро – и тут же сгинула.

– Что ещё говорил хозяин Праги?

– Я всё пересказал вам ещё тогда. Что они появились пять с половиной веков назад, в первые дни эпидемии чумы. Обитают в склепах и тоннелях, опутывающих старую часть города. Порождают себе подобных тем же способом, что и вампиры, через заражение крови, однако каким-то образом минуют необходимый для вампиров переход через смерть. Иные отличаются от живых мертвецов даже физически – их практически невозможно убить.

– Но они могут состариться и умереть?

– Этого хозяин Праги не знал, – вампир так резко обернулся, словно услышал за шторой какой-то шорох. Сам Эшер не уловил ничего – только гул голосов остальных гостей и вой ветра за окном.

«Он нервничает, – понял Джеймс, заинтригованный этой мыслью. – Даже не так. Он напуган».

– Насколько мог судить хозяин Праги, – продолжил Исидро как ни в чём не бывало, – у Иных остаётся некое самосознание, пусть и не в таком объёме, чтобы сохранить индивидуальные черты – те, что делают меня Симоном, а вас – Джеймсом. Они держатся и действуют вместе – как животные в стаде или рыбы в косяке. Как и вампиры, они, судя по всему, боятся солнечного света, хотя потребуется больше времени, чтобы спалить их дотла, и схожим образом реагируют на такие вещи, как серебро, боярышник и чеснок. Точно так же, как и у вампиров, у них сохраняются детородные органы, однако их невозможно использовать по прямому назначению. А разве тот старый еврей-профессор, приехавший вместе с вами в Китай, не знает про всё это?

– Знает, но не в полной мере. – Эшер с удивлением обнаружил, что Исидро известно, кто сопровождает его в поездке. – Профессор Карлебах изучал в основном вампиров.

Что бы хозяин Праги ни рассказывал Исидро о профессоре Соломоне Карлебахе, но губы вампира снова едва заметно поджались, выражая неудовольствие.

– Хозяин не знал, образуют ли Иные, как и вампиры, связки «обративший – обращённый» и каким образом они общаются друг с другом в принципе. Никто не слышал, чтобы кто-то из Иных разговаривал.

– Эшер, старина! – послышался гулкий голос Гобарта, и Джеймс обернулся, пожимая протянутую руку.

– Эддингтон сообщил мне, что ты прямо с порога начал меня искать – что, опять вляпался в какую-то тёмную историю, а?

Джеймс приложил к губам палец, хотя этот жест был шутливым лишь наполовину. Ведущий переводчик британского посольства насмешливо оскалился и потряс его руку с такой силой, будто качал рычаг насоса. Представлять дона Симона Эшер даже и не подумал – он ничуть не сомневался, что Гобарт вовсе не видит элегантную фигуру вампира, замершую в полутёмной нише между шторами и стеклом.