Князья Эльдорадо

– Деньги не пахнут, и казне постоянный достаток. А то, что они объявят территорию нейтральной зоной, пусть болит голова у чужеземцев. Взяв три дня на подготовку, морпехи занимались одним делом – втолковывали командирам полков, когда идти в атаку и брать штурмом крепость.

Историческое событие состоялось одиннадцатого февраля 1628 года. После четырех выстрелов орудиями от главных ворот Ла-Рошели остались одни лохмотья, и под звуки сигнальных труб и ругань сержантов французы гурьбой ринулись в атаку. Для поднятия настроения солдат Кошкин приказал канонирам дать залп по всем башням крепости. После каждого взрыва – облако пыли, песка и град каменных осколков. Все это довольно эффектная картина, но не эффективная. Многометровые стены башен мало пострадали, зато моральный дух французской армии поднялся на небывалую высоту. Полки, шедшие под барабанный бой, сомкнув шеренги, выступили колоннами, но при приближении к крепостным стенам не выдержали и побежали, выставив перед собой мушкеты. Через час над Ла-Рошелью взвился флаг с лилиями.

Вечером на праздничном пире кардинал Ришелье лично представлял новоиспеченных графов крупным военачальникам армии.

Кошкин с Юсуповым оказались героями дня. Одно лишь омрачало веселое настроение морпехов – французы нагло домогались стопятидесятимиллиметровой пушки, предлагая немыслимые деньги. Еле договорились – пришлось соврать, что это экспериментальные образцы.

Погулеванив пару дней, засобирались домой. С кардиналом, фактическим правителем Франции, расстались добрыми друзьями. Ну дак за такие деньги…

На обратном пути штормило, перевели дух только в порту Амстердама – судно потребовало изрядного ремонта. После трехдневного отдыха экипаж вместе с нанятой бригадой плотников-корабелов принялись обхаживать «Россию». Сотня абордажников вернулись в казармы, выделяя ежесуточно по три десятка бойцов для охраны трофейных призов и собственного судна, пресекая происки любопытных конкурентов.

По случаю удачного завершения кампании, новоявленные графья дали большой банкет в «Русской усадьбе», как давно ее прозвали голландцы.

В числе гостей было много новых знакомых, присутствовали все офицеры экипажа во главе с капитаном Хендриком де Роде с супругой. По настоянию Кошкина, за столом также пировали офицеры-канониры тсонго Самора и Нунга.

На робкое замечание супруги, не вызовет ли это инцидента с другими гостями, Кошкин ответил, что тогда они могут идти в задницу. Правда, озвучил свое пожелание в более мягкой форме. Анна его поддержала.

Прибывший по приглашению молодой Рембрандт порадовал хозяев, преподнеся большой поясной портрет Анны. Шедевр – ничего не скажешь. Ну дак кто писал! Художник сообщил, что месяца через три закончит их групповой портрет. Кошкин хотел тут же рассчитаться за первую работу, но Рембрандт мягко отклонил, да и жена шепнула несколько слов. Ну да, гостю тащить тяжелое золото с пиршества как-то не с руки. Хозяин записал адрес и заверил:

– Завтра в десять часов утра деньги доставят вам, не беспокойтесь. Отдыхайте, веселитесь, будьте как дома.

На хорах наигрывал оркестр, гости, сидевшие за столами, кричали хозяевам «Виват!» и осушали кубки в их честь.

Кулинарные изыски радовали глаз – чревоугодники в предвкушении давились слюной, и через какое-то время в зале стало непринужденно и весело. Праздник катился по накатанным рельсам. Голландцев в этот вечер напоили до изумления и поросячьего визга. Гекконы не в силах смотреть на такое непотребство, свалили пораньше и затерялись в глубине особняка.

Следующие два дня банкета прошли спокойнее и в неполном составе гостей. Тридцатого января 1628 года в семье Кошкиных произошло событие – у них родился сын, которого по обоюдному согласию назвали Георгием. Впрочем, с детства прижилось имя Гоша.

Иван, конечно, радовался рождению ребенка, но отцом пока себя не ощущал, о чем с тревогой делился с женой. Та его успокоила, дескать, все придет со временем, и оказалась, как всегда, права.

Посидев с неделю возле своей ненаглядной и убедившись, что ее здоровью ничего не угрожает, а маленький Гоша с аппетитом сосет грудь мамы и спит сутками, Кошкин занялся текущими делами. Во-первых, бросили с Юсуповым клич среди строителей о больших заработках в начале весны.

Они рассчитывали взять с собой во Францию не менее двухсот пятидесяти специалистов, а неквалифицированную рабочую силу набрать в Германии. Также планировали привлечь молодежь в рекруты. Для охраны замков и своей территории понадобится не менее двух полков. С местными пейзанами, которые должны осуществлять продовольственную программу, решили разобраться на месте.

При нормальной оплате крестьяне просто будут заинтересованы кормить обитателей замков и солдат. Убив два дня на четкую проработку весенней кампании, Юсупов подался в мастерские. Стрелковое оружие и пушки требовались в срочном порядке. Кошкин, получив деньги за проданные суда, распределил остальные трофеи: некоторую часть трофеев оставили себе, другую продали на бирже, а третью часть погрузили на оставшиеся десять испанских кораблей.