Князья Эльдорадо

В конце февраля Кошкин на «России» возглавил караван, идущий в Московию. Неугомонная троица постановила материально помочь предкам и отправила не только заморские диковинные товары, но и восемь миллионов золотых гульденов, три из которых предназначались церкви.

В последний момент Анна настояла, и Юсупов также вошел в состав делегации. Все логично – правители Московии наверняка в благодарность пожалуют титулы и другие награды, потому мужики должны быть там вдвоем.

Особых трудностей с караваном не возникло, кроме одной – в экипажи кораблей с большим трудом удалось нанять минимум народу и то благодаря капитану Хендрику де Роде. Огибая всю Скандинавию у мыса Нордкин, попали в шторм, потом целый день собирали раскиданные непогодой корабли. Слава Богу, обошлось без потерь, только на одной каракке волной смыло матроса за борт.

На одиннадцатый день плавания вошли в Двинскую губу и встали у Архангельска. На их счастье, зима в этом году стояла довольно мягкая, не ниже минус пятнадцати градусов. Кошкин с Юсуповым развили кипучую деятельность, обеспечивая экипажи тулупами и валенками. Они мотались по городу и окрестностям, собирая в обоз сани с возницами. Всего удалось арендовать сто четырнадцать транспортных средств и через неделю, перегрузив с кораблей товары и золото, тронулись в путь. Для охраны обоза взяли сотню абордажников – морскую пехоту.

Передвигаясь в основном по льду рек, через месяц, наконец, достигли Первопрестольной.

Кошкин, мгновенно сориентировавшись в обстановке, вышел на постельничего, боярина Ухова. Сунув ему толику денег, добился аудиенции в ближайшее время, шепнув боярину, что казна царская с их прибытием изрядно пополнится. Фактический правитель Московии – патриарх Филарет – сразу почуял запах больших денег и немедля приказал принять знатных иноземцев.

Ну, что сказать за нынешнюю Москву? По сравнению с тем, что видели морпехи в Европе и Южной Америке – довольно-таки захудалый городишко. В центре, правда, Кремль и несколько каменных домов, а в остальном – хаотично разбросанные домики. Хорошо, по зимнему времени более-менее чисто – снег все скрадывает. У Кремля суетился служилый народ, бегали подьячие и писцы; важно вышагивали, задрав морду в небо, бояре в горлатых шапках в окружении ближних холопов.

– Полюбуйся, командир, вот она спесивая Русь боярская, – пихнул Кошкина Юсупов.

– Да уж, хари малоприятные, – согласился он. – Ну хрен с ними, сдадим золотишко с хабаром в закрома Родины – и алга.

– Точно, домой хочу, к Ядвиге, в Амстердам.

– Окстись, Илья, чего мелешь, с какого перепугу Голландия – дом родной?

– Да я так, к слову, – приуныл Мачо.

– Хорош кукситься, день-два и отвалим. Пошли.

Кошкин, прижимая к себе объемистый ларец черного дерева, вылез из возка, путаясь в полах длинной шубы. Следом выскочил Юсупов, их сопровождали Самора и Нунга, одетые по случаю приема в парадную форму.

Обоз из ста четырнадцати саней под охраной забил всю Красную площадь. Собралась толпа любопытных, гадающих, что там на возах. Вокруг шныряли вездесущие мальчишки, толклись лоточники, нахваливающие свой товар.

– А кому сбитню?

– Вот свежайшие пироги с требухой.

Где-то в последних рядах поймали вора и устроили самосуд. В воздухе послышался животный визг, к месту происшествия спешили служивые стрельцы.

Иноземцев царь Михаил Федорович Романов принимал в своем дворце под руководством патриарха Филарета – ну куда же без него. Этот деятель прибрал к рукам не только церковную, но и светскую власть.

Кошкин с ходу оценил Филарета:

– Паскуда еще та, ну нам с ним детей не крестить.

Куча ближних бояр стояла по обе стороны от трона. Морпехи представились по всей форме, поклонились и преподнесли свой подарок. Серебристые топорики у рынд покачнулись, видимо, в волнении. Мачо внутренне усмехнулся.

– В два ствола они бы положили всю ораву с царем в придачу за минуту, да нет – меньше.

Ларец открыли – оттуда пыхнуло разноцветьем драгоценных камней. Рубины, алмазы, изумруды – все это горело и переливалось. Кошкин с удивлением увидел неестественно расширенные глаза Филарета.

«Э-э, братец, да ты корыстолюбец к тому же. Совсем плохой», – подумал он про себя.

Когда же озвучили сумму, пожертвованную в московскую казну, с некоторыми боярами стало плохо, а у Филарета, судорожно сжавшего подлокотники малого трона, из-под ногтей проступила кровь. Иван обратился с просьбой к царю дозволить завезти в Кремль сани с золотом.

Естественно, получил положительный ответ.

Часть обоза проехала за кремлевскую стену. Бояре, не выдержав, бросились прочь на улицу. Царь с Филаретом последовали за ними. Во дворе по знаку Кошкина охрана из абордажников снимала с саней сундуки и мешки, после чего открыла тару. Вид такого количества золота плохо подействовал на государевых людей: двое бояр упали без чувств. Морпехи только посмеивались. Пустой транспорт удалили, зашли сани, груженные разным товаром. Абордажники загрузили и это. Вся территория Кремля оказалась забита сундуками, мешками, рулонами меди.

Филарет отдал нужные распоряжения, и дьяки принялись за опись и подсчет денег и имущества.