Князья Рос: Арийская кровь

Бог с ней, с китайской царевной, открытые рынки — вот что главное. Здесь мы отвечаем на вопрос заданный выше, — куда приезжали хунны-кочевники обменивать продукцию животноводства на земледельческую и ремесленную? С 152 года — в пограничные районы Китая.

О какой же «империи» хуннов тут можно говорить? Здесь мы элементарным образом имеем дело не с самостоятельным государством, а, фактически, с животноводческими провинциями Китая, во всем зависящими от него. Такой же животноводческой провинцией была для древней Руси Половецкая степь.

Кстати, было бы неплохо разъяснить следующую фразу из «Исторических записок» Сыма Цаня: «В настоящее время [сюннуский] шаньюйвернулся на старый путь, он думает о покое алтарей духов земли и злаков, заботится о получении выгод его народом и сблизился с нами» (Сыма Цянь. Исторические записки / Пер. Р. В. Вяткина и В. С. Таскина. Т. 2. М.: Восточная литература, 1975).

Не правда ли, странные алтари у хуннов, если принять на веру то положение, что хунны — кочевники? При чем тут, собственно, духи земли и главное, злаков? Как-то все это не соотносится с представлениями о кочевниках.

Где же находились собственно хуннские земли?

Л. Н. Гумилев на этот вопрос отвечает следующим образом: «…собственно хуннские земли в Иньшане…»(«История народа хунну». М.: ACT, 2004).

В Цяньханьшу, гл. 946 говорится: «Известно, что по северной границе до Ляо-дун лежит хребет под названием Инь-шань, простирающийся от востока к западу более чем на 1000 ли. Сии горы привольны лесом и травою, изобилуют птицею и зверем. Модэ Шаньюй, утвердившись в сих горах, заготовлял луки и стрелы и отсюда производил набеги. Это был зверинец его. Уже при Хяо Ву-ди выступили войска за границу, отразили хуннов от сих мест и прогнали их за Шо-мо на север; основали укрепленную пограничную линию и открыли по ней караулы и дороги; сбили внешнюю стену и снабдили ее гарнизонами для охранения. После сего уже увидели на границе некоторое спокойствие. От Шо-мо на север земли ровные, лесов и травы мало, но более глубокие пески. Когда хунны предпринимают произвести набеги, то мало имеют скрытных мест для убежища. От укрепленной границы на юг лежат глубокие горные долины, трудные для прохода. Пограничные старики говорят, что хунны, после потери хребта Инь-шань, не могут без слез пройти его» ( Н. Я. Бичурин [Иакинф]. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. М.-Л.: АН СССР, Институт этнографии им. Миклухо-Маклая, 1950).

Обратимся к справочным данным. «Иньшань, горы на севере Китая, во Внутренней Монголии, к северу и северо-востоку от излучины реки Хуанхэ. Состоят из ряда хребтов, расположенных кулисообразно (Ланшань, Шэй-тэн-Ула, Улашань, Дациншань) и разделенных долинами. Общая протяженность около 650 км. Высота до 2187 м. Северные склоны хребтов обычно пологи, южные — крутые и обрывистые… В пригребневых частях на южных склонах — горные степи, по ущельям сохранились сосняки и березовые рощи, по долинам рек — заросли лавро-листного тополя, в нижних частях северных склонов — полупустыни» (БЭКМ).

Данный пейзаж, мягко говоря, не совсем похож на бескрайние степные просторы, по которым кочуют племена скотоводов. Конечно, и на горных пастбищах пасут скот, но все-таки…

В «Сю Ю Цзи» («Описание путешествия на запад даосского монаха Чань Чуня» / Пер. П.И. Кафарова. Серия альманахов «Арабески истории». Вып. 2. «Пустыня Тартари») дается следующее описание Иньшани: «В 8-й луне 27-го числа мы прибыли к северной стороне Иньшани… Здесь страна весьма жаркая; винограду множество. На другой день мы отправились на запад, подле реки, и проехали два городка; повсюду были жители; в это время пшеница на полях только что созрела; все поля орошаются водою источников и оттого получают яровое; ибо дожди здесь редки».

Комментатор текста почему-то считает Иньшань Тянь-шанем (!), он пишет: «Серебряные горы, вероятно, нынешний Тянь-шань, Небесные горы». Однако это не столько «не вероятно», сколько невероятно. Чань Чунь выехал в гости к Чингис-хану из приморской провинции Шаньдун и далее Иньшаня он ничего не знает «за Иньшанью я не знаю названий мест». Далее Чань Чунь пишет: «Пришел я из-за Иньшань, за 10 000 с лишком ли…» Напомню, что «ли» это 576 метров, и если Чань Чунь проехал за Тянь-Шань еще 5760 км, то куда он ездил, в конце концов? В Киев? Кроме того, Иньшань это Иньшань, он и при хуннах так китайцами назывался и утверждать, что бедный старик что-то напутал, мы не будем. Чань Чунь и в 72 года сохранял превосходную ясность мысли.