Князья тьмы. Пенталогия

«Это его дочь, ее благородие Джердиана Чансет. Вы можете обратиться к управляющему, как только он освободится».

«Мое дело важнее, чем праздная болтовня с девушкой, кем бы она ему ни приходилась!» — заявил Герсен. Отвернувшись от стойки, он направился в зал ожидания. Ему заступили дорогу два высоких субъекта с одинаковыми щетинистыми усами. Подхватив Герсена под локти, они быстро повели его к выходу.

«Эй, что вы делаете! — возмутился Герсен. — Как это понимать?»

«Убирайся и больше сюда не суйся!» — пояснил один из вышибал.

«Никогда не приставай к метленским барышням, это для тебя плохо кончится», — посоветовал другой.

«Я ни к кому не приставал! — протестовал Герсен. — Вы ошиблись!» Он стал упираться, но вышибалы схватили его сзади за ремень, приподняв над полом так, что он едва волочил по нему носки ботинок, отнесли к выходу и вышвырнули в одну из изгородей хрящовника.

Поднявшись на ноги, Герсен стряхнул листья и мусор с одежды и вернулся в банк.

Изумленные его настойчивостью, вышибалы снова преградили ему путь. «Отойдите! — раздраженно сказал Герсен. — У меня есть дело к его благородию Адарио Чансету, а не к вам». Он обошел охранников стороной и приблизился к Чансету, прервавшему наконец беседу с ее благородием Джердианой.

«Что происходит, что вам нужно?» — спросил директор банка.

Герсен протянул ему свою визитную карточку: «Когда вам будет удобно, я хотел бы кое-что с вами обсудить».

«Достопочтенный Кёрт Герсен, — прочел вслух Чансет. — Президент банка «Куни», Рат-Эйлеанн, Алоизий». Чансет с сомнением хмыкнул: «Какое у вас ко мне может быть дело?»

«Почему мы должны обсуждать это здесь? У нас в банке «Куни» соблюдаются приличия. Если бы вы пришли ко мне обсудить коммерческую сделку, вас никто не стал бы выкидывать в кусты!»

«Очевидно, была допущена ошибка, — ледяным тоном отозвался Чансет. — Если бы вы сделали мне такое одолжение и хотя бы намекнули на характер сделки, которую вы хотели бы обсудить, по меньшей мере я мог бы сообщить, с кем вам следует проконсультироваться — со мной или с кем-нибудь другим».

«Как вам угодно, — пожал плечами Герсен. — Честно говоря, я пришел сюда для того, чтобы с вами посоветоваться. Мой банк вложил существенный капитал в горнодобывающие предприятия, и мы надеемся открыть подразделения здесь и в Тванише. Мы интересуемся дуодециматами и относящимися к ним ценными бумагами».

«Хорошо, давайте обсудим этот вопрос с глазу на глаз», — Чансет провел Герсена к себе в кабинет, отделенный от основного помещения банка радужной плазменной пленкой. Указав на кресло из гнутого белого дерева, Чансет пригласил посетителя: «Садитесь, пожалуйста». Сам директор банка продолжал стоять.

Игнорируя демонстративную неприязнь Чансета, Герсен развалился в кресле и беззаботно заметил: «Надо сказать, метленский способ принимать деловых партнеров поистине уникален».

Чансет ответил сдержанно и размеренно: «Моя дочь сообщила, что вы нахально ее разглядывали, «ухмыляясь с плотоядным вожделением», как она выразилась — и не однажды, а несколько раз, преследуя ее до шатра Сканселя и обратно, а затем и сюда, в банк. Поэтому я приказал вас выгнать».

«Если бы такие замечания высказал кто-нибудь, кроме вашей дочери, — отозвался Герсен, — я сказал бы, что непомерное тщеславие вскружило ей голову».

Чансет, явно не заинтересованный в том, чтобы учитывать мнения Герсена, угрюмо кивнул: «Мы находимся на варварской планете, в этом не может быть никаких сомнений. Дарши — неописуемо вульгарная раса, склонная к насилию и отвратительным жестокостям. Распорядок жизни в Сержозе может показаться мирным и благочинным — так оно и есть, но только благодаря тому, что метлены не терпят ничего другого. Мы бдительно следим за любыми проявлениями дерзости, и ваше поведение, чем бы оно ни объяснялось, встретило незамедлительный отпор. Перейдем к делу. Будьте добры, объясните, почему вы решили со мной проконсультироваться».

«Разумеется. Сбор дуодециматов на Дар-Сае и дальнейший их сбыт — очевидно неэффективный процесс. Подозреваю, что возможна лучшая координация этих операций — возможно, посредством создания централизованного учреждения, полезного всем и каждому».

«Не могу не согласиться с вашей оценкой, — ответил Чансет. — Добыча и продажа дуодециматов — беспорядочный, иногда практически непредсказуемый процесс. Но старатели-дарши неспособны к дисциплинированному поведению».

«Тем не менее, — возразил Герсен, — даже они осознали бы полезность надежной структуры, объединяющей все стороны процесса. Например, можно было бы сформировать систему кооперативов».

Чансет отреагировал мрачноватым смешком: «Если вы хотите подвергнуться нападению, обратитесь с этим предложением к старателю-даршу. Именно таким синдикатом должен был стать инвестиционный фонд «Котцаш». Старатели сдавали руду и получали в обмен акции фонда — после чего склад фонда ограбили, и акции даршей полностью обесценились».

«Я слышал об этом, — сказал Герсен. — Если можно было бы возродить фонд «Котцаш» и каким-то образом удовлетворить владельцев его акций...»

«Это обошлось бы слишком дорого».