Князья тьмы. Пенталогия

Драма — торжественный лейтмотив бытия метленов. Часть этого экзистенциального спектакля заключается в том, чтобы поддерживать миф о примитивности или, по меньшей мере, неотесанной вульгарности всех остальных народов Ойкумены. Самые проницательные из метленов сознают, что все это — не более чем игра, фантазия, легкомысленная забава, удовлетворяющая коллективное самолюбие небольшого замкнутого сообщества. Другие, однако, воспринимают концепцию своего превосходства как фундаментальную истину. Метлены, как правило, не ощущают смехотворность своих притязаний. Они склонны к преувеличениям и великолепным жестам; несмотря на замкнутый образ жизни, они любят бросаться в глаза. Каждое мгновение жизни становится для них живописной пантомимой, в которой они обязаны вставать в самые заметные картинные позы. При всем при том, вопреки всему вышеупомянутому, метлены — трезво мыслящие люди, редко допускающие ошибки и, как правило, не позволяющие экстравагантным привычкам препятствовать их благополучию и комфорту».

Восемь оборонных космических фортов вращались вокруг Метлена на высоте восьмисот тысяч километров. Соблюдая инструкции, приведенные в «Справочнике космического пилота», Герсен объявил о своем прибытии, связавшись с одним из этих фортов. К нему в звездолет пожаловали лейтенант-метлен и пара кадетов; закончив инспекцию, они выдали Герсену разрешение на посадку. Ему отвели пронумерованную площадку на поле космопорта в Тванише и отдельный канал связи для наведения автопилота.

Представители оборонного форта удалились; «Трепетнокрылый Фантамик» стал быстро спускаться к Метелю — торжественной и величественной сфере, пестрящей в лучах К'oры бархатными темно-синими и зелеными тонами. В стороне проплыла луна Шанитра — угловатый пепельно-серый комок пемзы, на разведку и разработку недр которого, какова бы ни была их ценность, Герсен отныне приобрел исключительные права.

Подчиняясь диспетчерским командам, автопилот направил звездолет Герсена к Тванишу, единственному городу на Метеле, и опустил его на выделенную Герсену площадку поля местного космопорта.

Герсен прибыл на Метель в середине дня. Иллюминаторы озарились ясными, вечно утренними лучами К'oры, но здесь в них не было яростной жгучести, ощущавшейся на Дар-Сае. Герсен спустился на землю Метеля — мира Джердианы Чансет.

На западе, где находился центр Тваниша, возвышались группы сооружений из стекла и бетона, отклонявшихся наподобие лепестков от одной или нескольких опор, что создавало противоречивое впечатление воздушной устойчивости. За ними возвышались лесистые холмы: Льяларкно. К северу простирались возделанные поля и сады, к югу — ухоженные луга с рассеянными по ним огромными старыми деревьями, волнообразно поднимавшиеся к длинному невысокому хребту древних гор.

«Безмятежный, приятный ландшафт!» — подумал Герсен. Он пересек взлетное поле по дорожке из спеченного шлака, ведущей к космическому вокзалу — многоугольному сооружению из черного металла и стекла, с высокой диспетчерской башней посередине. Следуя указателям, Герсен направился к стойке, где служащий в униформе ввел его личные данные в компьютер, после чего на дисплее служащего погас желтый индикатор — по-видимому, тем самым были завершены формальности, начавшиеся при посещении звездолета орбитальными инспекторами.

В вагоне общественного транспорта Герсен доехал до центра города. В «Коммерческом отеле» ему предложили номер с ванной, вполне соответствовавший его потребностям. Прежде всего его беспокоило отсутствие наличных денег. Позвонив по телефону, он связался с местным представителем банка «Куни», немедленно направился к нему и получил тысячу СЕРСов по аккредитиву.

В киоске Герсен купил карту города и присел за столиком на тротуаре, у ближайшего кафе. Официантка вышла взять заказ. Герсен указал на столик, за которым сидел человек с высоким бокалом, наполненным чем-то бледно-зеленым и пенистым: «Что пьет этот господин?»