Князья тьмы. Пенталогия

Поэтому Трисонг решил умертвить всех сотрудников, занимавших уровни выше 100 — в случае их смерти, по правилам Института, он мог занять наивысшую освободившуюся вакансию. После убийства Триединого, участников банкета и Роука такой наивысшей вакансией становился уровень 109; пока я оставался в живых, тем не менее, Трисонг не мог стать Триединым, назначить новую Дексаду и, таким образом, контролировать Институт».

Герсен натер лицо бледным пигментом, закрепил на своих коротко подстриженных темных волосах роскошный парик из черных кудрей и одел изящный костюм, снова превратившись в олицетворение праздного прожигателя жизни.

Пасмурное небо словно опустилось на Старотарайский сквер, окутывая деревья серым туманом. Обитатели Понтефракта невозмутимо маршировали по тротуарам. Их черные и коричневые костюмы создавали движущийся узор насыщенных сдержанных тонов на фоне мокрого камня и старых чугунных оград.

Герсен свернул в Коррибский переулок и остановился напротив здания редакции «Актуала». Судя по всему, здесь ничто не изменилось. Древнее здание, почерневшее от потеков сажи, казалось таким же мирным и спокойным, как всегда. Герсен провел в космосе и на Балагуре меньше суток, но психологически этот промежуток времени ощущался как целая эпоха... Он пересек улицу, зашел в редакцию и сразу направился в помещение, где сортировали ответы участников конкурса. Сегодня истекал срок получения ответов — работы стало гораздо меньше, и в контейнере для почты лежали всего лишь пять или шесть мешков.

Госпожа Энч поспешила навстречу Герсену: «Доброе утро, господин Лукас!»

«Доброе утро, госпожа Энч. Происходит что-нибудь неожиданное или замечательное?»

«Пока что нет, господин Лукас. Никто еще не ответил точнее, чем респондент с Цитереи. Но вы, конечно, видели передовицы сегодняшних газет? Уму непостижимо!»

«Да, просто невероятно».

«Как это отразится на нашем конкурсе?»

«Надеюсь, что никак. В каком-то смысле нам повезло — срок получения ответов истекает сегодня. Иначе нам пришлось бы иметь дело с тысячами претендентов на выигрыш, узнавших правильные ответы из новостей».

«Кто-нибудь еще успеет воспользоваться этими сведениями».

«Нам просто-напросто придется проверять дату отправления каждого ответа».

«Разумеется, господин Лукас».

Герсен собрался уходить, но госпожа Энч задержала его: «О, господин Лукас, мы получили любопытное письмо — по меньшей мере, мне оно показалось любопытным. Я отложила его для вас, потому что оно касается номера шестого». Заведующая конкурсом передала Герсену конверт.

«Благодарю вас, госпожа Энч!» Герсен прочел письмо: «Действительно, любопытно!» Он прочитал письмо еще раз: «Надо полагать, на проведение конкурса это никак не повлияет, так как журналисты уже установили личность Искромолота».

«Я тоже так считаю. Мы очень своевременно провели конкурс. Неужели все это — всего лишь совпадение?»

Герсен вежливо рассмеялся: «Если кто-нибудь будет спрашивать, говорите, что по поводу последних разоблачений мы в полном замешательстве».

«Никто еще ничего не спрашивал, но многие будут строить предположения».

«Пусть гадают и распускают слухи. Это не повредит циркуляции «Актуала»».

Герсен прошел к себе в кабинет. Алиса Роук тихонько сидела за столом. На ней были простые черные юбка и блузка; кончики ее оранжевых локонов спускались на блузку и закручивались вверх. Увидев Герсена, она сделала порывистое движение в сторону газеты, лежавшей на столе, но сдержалась.

«Доброе утро, господин Лукас».

«Доброе утро, Алиса. Ты, конечно, уже видела новости».

Алиса притворилась, что не понимает, о чем говорит Герсен: «Да». Взглянув на передовицу газеты, она прибавила: «Это... интересно».

«И не более того?»

Алиса ответила лишь безразличным пожатием плеч.

Герсен сказал: «Трисонг — опаснейший преступник, один из так называемых «князей тьмы»».

«Я о нем слышала», — натянуто отозвалась девушка.

Герсен продолжал: «В новостях упоминается некий Бенджамин Роук, утонувший в Шанарском море. Надеюсь, это не кто-нибудь из твоих близких родственников?»

Алиса печально подняла глаза и отвернулась: «Да, это мой отец».

«Прискорбно. Позволь мне выразить искренние соболезнования».

Алиса ничего не ответила. Герсен направился к своему столу, сел и принялся разглядывать профиль Алисы: «Я все еще очень хотел бы встретиться с Ховардом Аланом Трисонгом».

Подбородок Алисы слегка приподнялся. Она с горечью произнесла одно слово: «Зачем?»

«Теперь — больше, чем когда-либо — опубликование интервью с Трисонгом способствовало бы популярности нашего журнала».