Князья тьмы. Пенталогия

«Ну, Ховард носился со своим дневником в красной обложке, как с писаной торбой — это был его самый большой секрет. Однажды он сидел у себя в хламохранилище, а Нимпи позвал его — то ли потому, что матери что-то понадобилось, то ли из-за чего-то другого. Красный дневник Ховарда лежал у него на столе. Я протянул руку в окно, взял эту книжку и швырнул ее за старый насос — просто в шутку, чтобы Ховард вернулся и не сразу нашел свою драгоценность. Ну, а вышло так, что книжка ударилась плашмя в стену и провалилась в щель за обшивку. Нарочно будешь бросать — так не получится. Я отошел за амбар и стал ждать. Ховард вернулся в хламохранилище, чтобы спрятать дневник, и никак не мог его найти. Что тут началось! Ховард скакал и вертелся, как помешанный, и скандалил сам с собой разными голосами. Тут он заметил ни в чем не повинного Нимпи и набросился на него. Я выбежал из-за амбара и оттащил Ховарда — тот уже всерьез собрался прикончить паренька. Вот такой был у Ховарда друг — но после этого случая они больше не дружили. По сути дела, после этого Нимпи к нам больше никогда не приходил. Ховарда отправили в летний лагерь зубрить Наставления, а я забыл про его книжку. Может быть, она все еще там?» Ледезмус перегнулся через ржавый насос, отодрал от досок кусок обшивочной фанеры и опустил руку в образовавшийся проем: «Надеюсь, я не схвачу канга[67] за хвост... А, вот она!» Ледезмус достал небольшой блокнот в красной обложке и перекинул его Герсену в руки. Герсен вынес книжечку наружу и просмотрел ее страницы под солнечным светом.

Ледезмус тоже вышел из хламохранилища: «Так что там, в его дневнике?»

Герсен передал блокнот старшему брату Ховарда; Ледезмус пролистал несколько страниц: «Ничего особенного... Что это за буквы такие? Никто так не пишет».

«Да, их трудно разобрать».

«Так или иначе, все это глупости. Какой смысл писать так, чтобы никто не мог прочесть? Ага, здесь какие-то картинки: герцоги или короли в роскошных нарядах. Расфуфыренные, как ригобанды на карнавале! Отец думал, что Ховард копирует псалмы из «Органона». Я думал, что он рисует голых девочек. Получается, что Ховард всех нас надул!»

«Получается, что так, — кивнул Герсен. — Вы не будете возражать, если я возьму этот блокнот — в качестве сувенира, напоминающего о Блаженном Приюте? Могу предложить за него десять СЕРСов — чисто символически, разумеется».

«Не знаю, как-то странно получается... — Ледезмус поколебался, но деньги взял. — Не думаю, что отцу нужен этот дневник. Просто не упоминайте о нем, вот и все».

«Ничего не скажу. А если вы снова увидитесь с Ховардом — прежде, чем мне удастся его найти — вы ему тоже ничего про это не говорите. Где он остановился, хотел бы я знать?»

Ледезмус пожал плечами: «По-моему, он собирался ночевать у нас, пока не поругался с отцом. Но они друг на друга наорали, и Ховард почти сразу после этого уехал. Наверно, он в «Свечере» — это лучшая гостиница в округе».

Вернувшись в Блаженный Приют, Герсен направился в увитую плющом галерею перед гостиницей «Свечер» и занял свободное место за одним из расставленных там столов, повернувшись спиной к заходящему солнцу — поперек выскобленной поверхности стола из розового дерева легла его черная тень. Долговязый паренек, будто состоявший из одних ног, рук и шеи, подошел, чтобы взять заказ: «Чего пожелаете, сударь?»

«Что у вас сегодня на обед?»

«Обед кончился, сударь. Вы немного опоздали. Я могу принести вам блюдо монса и горбушку свежеиспеченного хлеба».

«Что такое монс?»

«Закуска — своего рода ассорти из речной рыбы с травами».

«Хорошо, меня это вполне устроит».

«А что вы будете пить?»

«Опять же, что у вас есть?»

«Все, что пожелаете, на выбор».

«Тогда я выпил бы пол-литровую кружку холодного пива».

«Пиво мы не подаем, сударь — ни холодное, ни теплое».

«В таком случае покажите мне меню или прейскурант».

«У нас ничего такого нет, сударь. Здесь каждый знает, что он хочет пить — для этого не нужно читать меню».

«Понятно... Что пьют эти люди, за тем столом?»

«Охлажденный овсяный отвар, сударь».

«А эти, за столом слева?»

«Отмочку из спотыкачных клубней».

«Что еще вы можете предложить?»

«Почечный тоник. Ниббет. Кислосочный пунш. Слизеягодную рыгалку».

«Что такое ниббет?»

«Бодрящий чай, сударь».

«Я выпью ниббета».

«Сию минуту, сударь».

Паренек удалился, предоставив Герсену возможность поразмышлять над сложившейся ситуацией. Где-то рядом — быть может, в нескольких шагах — был Ховард Алан Трисонг. Герсен буквально ощущал напряжение его присутствия. Если бы Герсен мог заманить его хотя бы на несколько шагов за окраину городка — упомянув о старом блокноте в красной обложке, например — он мог бы утопить мерзавца в Свежей Трелони и положить конец всей этой истории к своему полному удовлетворению. Вряд ли, однако, обстоятельства сложились бы настолько удачно... Паренек-официант принес блюдо с рыбным рагу, хлеб и свежезаваренный чай.