Князья веры. Кн. 1. Патриарх всея Руси

На всём пути от Смоленска до Москвы по монастырям и городам, по селениям торжественно трезвонили колокола в честь патриарха. В Москве тысячи горожан вышли на улицы, отправились далеко за заставу, за село Дорогомилово, на Смоленскую дорогу, чтобы первыми узреть Царьградского патриарха-владыку.

Когда же Иеремия появился в пределах Москвы, все сорок сороков её соборов, церквей, монастырских звонниц в одночасье ударили в колокола. Никогда в жизни Иеремия не слышал подобного, потому что ни в Царьграде, ни в Александрии, ни в Иерусалиме не имели таких колоколов, как на Руси, не владели таким великолепием звонов. Потом он узнает, что только русские языковые колокола, отлитые славными мастерами Новгорода, Пскова, Москвы, несут такие высокие и чистые звоны. Иеремия прослезился от волнения, от внимания и почестей, оказанных ему россиянами.

Старец, знаменитый добродетелями и несчастьем, с нескрываемым любопытством взирал на многолюдие столицы россиян, на красоту её церквей, соборов. Он был покорен благожелательностью горожан. Он удивился тому, что видел крепких, рослых мужей, потомков тех, кто шестьсот лет назад служил в дружине великого князя Владимира и помогал византийскому императору Василию Багрянородному разгромить вражеские войска под Царьградом. Да, Богу было угодно, чтобы Византия и Русь на несколько веков стали друзьями, помогали друг другу и обогащали.

На Красной площади, помолившись на собор Святой Троицы, Иеремия пересел на осляти и на нём въехал через Фроловы ворота на Кремлёвский холм. Следом за патриархом ехали в дорожных каретах, запряжённых усталыми конями, митрополит Мальвазийский Иерофей и архиепископ Элассонский Арсений. Они были в скромном запылённом одеянии, смуглы ликом.

Встречали гостей на Соборной площади в Кремле Борис Годунов с боярами, митрополит Иов с духовенством, дворяне, купцы, служилые люди. Иеремия осенял всех крестом. Иов подошёл к нему и получил благословение. Колокола продолжали трезвонить.

После торжественной встречи Иов попросил Бориса разместить гостей. Иерофея и Арсения поселили в комнатах при Столовой палате. Челядь патриаршию, греков и турок, велено было в Кремле не оставлять. Их вместе с греческими купцами увели на литовский гостиный двор. А патриарха Иеремию митрополит Иов повёз в палаты рязанского епископа, где два года назад гостил патриарх Иоаким. Духовенству и дворянству московскому было велено слать своих людей с кормом для гостей, их прислуги и всей животины.

Царь Фёдор не торопился принять отца церкви. Негоже было великому русскому царю проявлять торопливость в столь важной встрече. Он только каждый вечер спрашивал Бориса, чем занимается гость, хорошо ли отдыхает. Борис неизменно отвечал, что патриарх и его свита ни в чём не нуждаются, а все иностранные гости знают, кто пребывает в России. И тем иноземцам было наказано по возвращении в свои страны рассказывать как в своих кругах, так и повсеместно о гостевании отца православной церкви в Москве. Это была воля царя Фёдора.

Шли дни. Иеремия и правда хорошо отдыхал и не испытывал ни в чём недостатка. Ему было позволено посещать соборы во время богослужения, кроме Благовещенского, куда ходил молиться царь Фёдор. Иеремия довольствовался посещением Архангельского и Успенского соборов. Он стоял на амвоне или сидел, укрытый от глаз прихожан, и с замиранием сердца слушал каноны в исполнении мужского хора. Там, на родине, подобного пения он не знал и не слышал. Вот снова благостью осветилась душа. Тропарь праздника Параскевы Пятидесятницы поёт не только хор, но всё духовенство на амвоне и пред ним: «Благословен еси, Христе Боже наш, Иже премудры ловцы явлей, ниспослав им Духа Святого, и теми уловлей вселенную, Человеколюбие, слава Тебе!»

Иеремия не напоминал о себе, не добивался, чтобы его принял государь. Помнил патриарх немало исторических примеров, когда государи месяцами держали при себе иноземных послов-гостей. Да тот же император византийский Константин Багрянородный много дней и недель держал в неведении великую княгиню Ольгу.

Чтобы укрепить свой дух, Иеремия горячо молился вместе с россиянами, а совершив поклонение на святой алтарь и трижды осенив крестом тех, кто стоял рядом, Иеремия медленно покидал собор и шёл к себе отдыхать.