Князьки мира сего

– Вот я старый пень! Отец Иларион – мой давний друг. Он ждёт вас у себя в храме завтра в семь часов утра. Но предупрежу вас: отец Иларион очень эксцентричен. Я далеко не во всех вопросах с ним согласен, особенно политических. Он умеет убеждать людей, но вы не принимайте на веру все его утверждения. Ехать нужно на электричке, так что ты, Светанька, скажи своему начальнику, что можешь опоздать на часок-другой. Пусть вычтет из зарплаты, или что там ещё… Дело важное.

– Если буду опаздывать, так и позвоню по мобильному. Авось, успею.

– Ну хорошо, мои милые, вот что я скажу: надо бы мне вас как можно быстрее обвенчать. В ЗАГС пока не надо, я же не формалист. Ещё успеется. У нас перед венчанием нужно показывать печати в паспортах, – объяснил он Петру.

– Я согласна! – сказала Света. – А почему как можно быстрее?

– Дело в том, что мне необходимо укрепить вас таинством брака перед боем.

– И какой нам предстоит бой? – спросил Пётр.

– Это тоже не ко мне. Отец Иларион всё, всё вам объяснит. Он мастак в объяснениях. Бой у нас всегда один – против духов злобы поднебесной, и оружие одно – усиленная молитва и пост. Но давайте лучше поговорим о вас. Вы расставались на три года. Расставание всегда оставляет сердечную рану. Надо бы мне её подлатать.

– Мою-то вы уже подлатали, – сказала Света.

– Не до конца, Светанька, не до конца. Вам предстоит провести вместе очень много времени. А рубчик на сердечке нет-нет, да и заноет. Нам надо выяснить, какой он у каждого из вас формы, этот рубчик. Обычно он бывает трёх видов: «зачем я его бросил (бросила)?», «зачем он меня бросил (бросила)?» и «почему так по-дурацки получилось?» Сразу скажу: первый вид почти безобиден, поскольку близок к покаянию. Но и его лучше вылечить. А последний вид самый опасный, поскольку обвиняет в случившемся Бога. Ну, мои милые, рассказывайте, какие рубчики у вас?

– Вы знаете, отец Антоний, какой у меня, – сказала Света.

– Пусть теперь и Пётр узнает.

– Прости меня, Петь, это я тебя тогда бросила. Женщина должна хранить даже такой блудный очаг.

– Ну и я тоже виню тебя, – сказал Пётр. – То есть у меня вид рубца номер два.

– А теперь я вам скажу, какие терапевтические меры нужно принять, чтобы рубчики затянулись, – сказал Антон Алексеевич. – Ты, Светанька, каждый день проси у Петра прощения за свой поступок, может быть, в течение нескольких лет, пока не поймёшь, что рубец окончательно исчез. А вы, Пётр, конечно же, прощайте и не раздражайтесь, что она повторяет это изо дня в день. Для вас же, мой милый, другая методика избавления от рубца. Каждый день, когда бреетесь, повторяйте: «Я никогда не обвинял Свету, это делал пришелец, а я Свету все эти годы любил и ждал». Запомнили?

– Да.

– Теперь по поводу других рубчиков. У вас, Пётр, был кто-нибудь в жизни, кроме Светы?

– Никого не было.

– Даже разовых встреч?

– Даже разовых встреч.

– Очень хорошо. А у тебя, Светанька?

– Вы знаете, и Петя знает, я какое-то время жила ещё с одним мужчиной.

– А работа-то всё равно предстоит обоим. Конечно, сначала Пётр должен простить тебе, Светанька, это сожительство. Ты знаешь, что глупо оправдывать себя тем, что вы ещё друг друга не знали и прочее… Но этого мало. Такие рубцы лечатся только любовью. Разумеете, куда я клоню?

– Если искренне любить друг друга, прошлое потихоньку вытеснится в небытие? – попробовал угадать Пётр.