Книга 1. Библейская Русь

Неужели величина букв является достаточным основанием для датировки? Причем для таких важных случаев! Между прочим, еще требуется доказать, что в XVI–XVIII или даже в XIX веках кто-то, — да хотя бы сам Тишендорф, — не мог переписать Библию заглавными буквами? Тем более что он, по-видимому, имел тут личный интерес. Получил же он за это в результате ПОТОМСТВЕННОЕ РУССКОЕ ДВОРЯНСТВО. По этому поводу Н.А. Морозов писал: «Во всяком случае, можно только удивляться, что лейпцигский протестантский профессор библейской палеографии, германец Тишендорф, имевший полную возможность подарить эти рукописи СВОЕМУ УНИВЕРСИТЕТУ, предпочел отдать их в далекую… Россию» [543], с. 258.

Н.А. Морозов имел возможность лично осмотреть Синайский кодекс. И вот что он рассказывает: «При внимательном осмотре Синайского кодекса в рукописном отделении Публичной библиотеки мое внимание, прежде всего, обратило на себя то обстоятельство, что листы пергамента у этого документа совсем не истрепаны на нижних углах, не замусолены и не загрязнены пальцами, как это должно бы быть при тысячелетнем пользовании им» [543], с. 258. Отметим, что Н.А. Морозов мог заметить все это лишь потому, что ему посчастливилось ДЕРЖАТЬ В РУКАХ документ. А вот, например, «на снятых с него (Синайского кодекса — Авт.) фототипических изображениях, изданных в Англии, страницы кажутся много грязнее, чем они есть в действительности», — пишет Н.А. Морозов [543], с. 259. Это странно. Ведь качество профессиональных фотографий даже начала XX века было весьма высоким. Не старались ли издатели фотокопии Синайского кодекса придать ему «древний вид»?

«Особенно же интересно, — продолжает Н.А. Морозов, — показалось мне в Синайском кодексе внутреннее состояние его пергамента. Листы его очень тонки, прекрасно выделаны и, что всего поразительнее, СОХРАНИЛИ СВОЮ ГИБКОСТЬ, нисколько не сделались хрупкими! А это обстоятельство очень важно для определения древности. Когда мы имеем дело с документами, действительно пролежавшими тысячелетие, хотя бы при самых лучших климатических условиях, тогда часто при малейшем прикосновении к их листам они ломаются на мельчайшие кусочки… Прекрасное состояние внутренних листов Синайского кодекса при явных следах небрежного обращения с ним монахов, сорвавших его переплет и оборвавших наружные листы» [543], с. 260.

Что касается сорванного переплета и наружных листов, то действительно это выглядит крайне странно в сочетании с великолепной сохранностью самого кодекса. А ведь именно на переплете и на наружных, — то есть первых и последних, — листах всегда указывались выходные данные рукописной книги, в том числе: кто, где и когда ее изготовил или переписал. Да и сам переплет может очень многое рассказать о времени и месте своего изготовления. Поэтому складывается впечатление, что переплет и наружные листы Синайского кодекса оборваны не монахами и не теми, кто им пользовался, а, например, самим Тишендорфом. Дабы скрыть явные следы позднего происхождения рукописи. Ведь, повторим, Тишендорфу нужно было найти «очень-очень древнюю рукопись». Дворянство, а тем более потомственное, просто так не давали.

«В 1933 г. советское правительство продало его (Синайский кодекс — Авт.) Британскому музею за 100.000 фунтов стерлингов» [589], с. 607.

Любопытно, что Тишендорфа просто-таки «преследовали» библейские рукописи якобы IV века. Ставшие благодаря ему знаменитыми. Как и он сам прославился, благодаря им. Н.А. Морозов писал: «Рушится созданная тем же самым Тишендорфом легенда и о необычной древности хранящегося в Ватикане (и сделавшегося известным для ученых лишь с 1870 года) сборника старозаветных и новозаветных рукописей, так называемого Ватиканского Кодекса (Codex Vaticanus). Он тоже написан по-гречески на сохранившем свою гибкость пергаменте, как и Синайский сборник, и такими же отдельными… мелкими заглавными буквами… Этот экземпляр, по словам самих монахов (Ватикана? — Авт.), НЕИЗВЕСТНО КОГДА И КАК ПОПАЛ В ВАТИКАН. Приехавший туда Тишендорф ПЕРВЫЙ ВОЗВЕЛИЧИЛ ЕГО, а с ним и Ватиканское книгохранилище, и себя самого, отнеся его к IV веку как к наибольшей из всех возможных древностей. Но более осторожные исследователи уже и прежде меня приписывали ему… только V век, а теперь приходится отнести его к периоду между VI и XII веками, хотя, конечно, ничто не могло помешать любителю красивых книг древнего образца заставить хорошего писца и в XVI веке сделать себе на пергаменте такую копию» [543], с. 261. Прибавим от себя: не только в XVI, но даже и в XVII, и в XVIII, и в XIX веках. Как показывают наши исследования, даже Н.А. Морозов не осознал — настолько поздними являются дошедшие до нас полные рукописи Библии.