Книга 1000 Грехов

- В первом ряду сидел мальчик, он был фанатом борьбы. Также он был исключительным художником. Он рисовал борьбу на картинах, надеясь, что чемпион поставит автограф на картине как раз после боя, и он сможет повесить ее на стену. А потом самолет врезался в здание, и лицо мальчика повредило горящим обломком. Ему выжгло оба глаза. Он больше никогда не сможет видеть. Я имею в виду, ты лишился обеих ног, а талантливый ребенок никогда не будет видеть снова! Хотя твои глаза видят хорошо. Но ты ведь не станешь донором органов, нет? Может, я вычерпаю их из твоего черепа, пока тебя не скормили червям?

- Какого черта тебе надо, священник?

- Я хочу рассказать, через что тебе придется пройти, когда я обесточу этот механизм, поддерживающий твою жизнь. Понимаешь, тот мальчик - мой племянник, а ты разрушил ему жизнь. Ради чего? Чтобы ты стал кем-то вроде мученика ради какой-то сраной идеологии, которая не имеет ничего общего с невинным десятилетним ребенком, который просто хотел посмотреть бой со своим кумиром?

Голос священника понизился до рычания, склонившись над умирающим террористом, зажав в зубах сигару, взгляд его стал неподвижен.

- В моей книге говорится, что ты есть тот самый злой сукин сын, и я не могу допустить, чтобы такой сукин сын как ты продолжал жить.

- Отсоедини питание, старик! Я был готов умереть, когда проснулся этим утром и готов умереть сейчас! Так давай же! Отключи ток!

Шкала на мониторе электрокардиографа запрыгала, когда пульс Абдина подскочил до 140.

- Успокойся, так недалеко до сердечного приступа. Ты не имеешь понятия о смерти. Твоя сбитая с толку, фанатичная задница верит, что тебя там ожидает нечто особенное после всего, что ты сделал, но это не так. Поверь мне, я знаю. Эта жизнь – это и есть всё. Религия – это один сплошной обман, а ты просто очередной жалкий сосунок, возможно, худший из всех.

- Твоя религия – ложь. Моя – настоящая! Слово Аллаха - истина!

Абдин зашипел, эта безгубая улыбка выглядела даже более гротескной и зловещей, чем раньше. Его глаза сверкали той особенной смесью безумия и ума, что очень даже подходило для вербовки террористов такого типа. Это должен был быть безумец для того, чтобы разбить самолет о здание, но это также должен быть разумный человек, чтобы вывести его из аэропорта и избежать быть застреленным какое-то время дабы выполнить цель. Отец О’Рейли покачал головой, в отвращении глядя на полуживого фанатика, чьи глаза все еще выражали тупое восхищение верой.

- И твой бог говорит, что ты попадешь на небеса после того, как убил всех тех людей?

- Да.

- Ты правда веришь, что будешь в сознании после смерти?

- Да.

- Позволь спросить тебя, Абдин, как достигается это сознание?

- Что?

- Как точно ты осознаешь мое присутствие в этой комнате? Откуда ты знаешь, что я здесь?

- Потому что я смотрю прямо на тебя!

- Всё верно. Ведь ты можешь видеть меня, слышать, чувствовать запах...

Священник подошел ближе и ткнул пальцем в один из вздувшихся волдырей на груди Абдина, и тот сморщился от боли. Он стоял так близко, что его сигара почти касалась пластикового тента. Абдин уставился на смертельный огонек сигары, даже не обращая внимания на палец священника в его ране. Боль была ничем по сравнению с тем, что могло произойти, если сигара прожжёт пластик. Священник схватил волдырь на груди Абдина и содрал его. Террорист закричал.

- ...и ты можешь чувствовать меня.

- Ты сукин сын! - террорист задыхался и кричал в агонии.

- Это сенсорное восприятие. Чувства пропадают в момент смерти или, по крайней мере, тогда, когда плоть загнивает до костей... Ты не можешь видеть без глаз. Как мой племянник. Ты не можешь слышать без ушей. Ты не можешь ощущать вкус без языка. Ты не можешь чувствовать без нервов, кожи и плоти. Вот почему я схватил тебя за грудь, а не за отсутствующие ноги. Всё это сгниёт вместе с остальным твоим телом, и чем тогда ты будешь видеть? Чем будешь нюхать? Чем слышать, ощущать, чувствовать вкус? Как ты тогда будешь в сознании? Может, экстрасенсорным восприятием? Или неким мистическим шестым чувством, которое возникнет после твоей смерти? Пока что нет никаких доказательств существования шестого чувства. Даже те люди, кто утверждает, что оно у них есть, говорят об этом с позиции своих пяти чувств. У них есть видения. Я работал со слепыми много лет и могу заверить тебя, что людей, никогда не имевших зрения, не посещают никакие видения. Они даже не могут представить себе, как в действительности выглядит мир, также как ты не можешь представить цвет, который не видел никогда раньше или звук, который никогда не слышал. Слепые не видят видений, глухие не слышат голосов. В лучшем случае, любое шестое чувство может быть, как дополнение к уже существующим пяти чувствам, которыми ты не будешь обладать после смерти.

Старый священник снова начал шагать по палате.