Книга 1000 Грехов

- Но как насчет того, чтобы стать одним из вечных? Я слышал о многих азиатах, говорящих об этом; объединившись со всем, стать частью вселенной? Да, как капля чернил в океане. Естественно, твой ум пройдет через тот же процесс, что и тело, распадаясь на реинтеграцию с бoльшим телом. Довольно-таки уютный способ описать исчезновение личности. Ты становишься частью всего! Земля и вселенная переварят тебя, и ты будешь воссоздан как нечто новое, но конечно это уже будешь не ты. А какое-то определенно конкретное существо с конкретными надеждами, мечтами, воспоминаниями и опытом, с конкретным способом восприятия мира и интерпретации этих восприятий. Без тела, без сознания и памяти ты не будешь собой, но чем-то совершенно отдельным и уникальным. То, что ты описывал, это всё равно, что переплавить новенький "Форд" на серебро и все еще пытаться называть его автомобилем. Конечно, материал все тот же, но машины больше нет. Человек нечто большее, чем сумма всех его частей, я уверяю тебя, что пока действуют все эти химикаты и минералы, и, возможно, даже искра жизни, которая оживила твою никчемную тушу, ты существуешь, но как только этот поджаренный мясной гроб, в котором есть сознание, перестанет вдыхать и выдыхать, Шарод Абдин перестанет существовать.

Абдин задрожал от страха, смятения и подступающего гнева. То, что говорил ему Отец О’Рейли, имело смысл, но не могло быть правдой. Аллах не покинет его сейчас. Он снова обрел веру и крепко ухватился за нее. Защищая свой мозг от мучительной истины. Не думай. Верь! - сказал он себе. С этими словами он выкинул все сомнения из головы.

- Ты лжёшь, старик. Аллах будет защищать мою душу после смерти. Он всемогущ! Для него нет ничего невозможного!

- Ага, у меня было ощущение, что ты скажешь подобное. Бог защитит тебя, да? Даже после того, как ты грешил против него?

- Я никогда не грешил против слова Аллаха!

- О, разве? А разве не грех жрать свиней?

Священник развернул сверток, который держал подмышкой. Внутри находились свиные кишки.

- Пробовал когда-нибудь требуху? Свиные кишки? Нужно хорошенько промыть их перед тем как есть, на них могут остаться фекалии.

Священник вырезал отверстие в 4-ом мешке и выдавил их туда. Испачканный кровью и фекалиями мешок потемнел.

- Нет, нееет, ты не сделаешь этого!

Абдин начал метаться по кровати, когда мутная свиная жижа загрязнила жидкость, текущую по 4-ой трубке прямиком в его вены. О’Рейли держал умирающего за уцелевшую руку, чтобы он не мог сдернуть трубку, пока свиная кровь не войдет в него.

- Ты проклял меня! Ты испортил меня!

- Ну что, теперь ты не так жаждешь встретиться со своим создателем? Не с твоими же венами, заполненными свининой.

- Пожалуйста, я не могу умереть так. Я должен быть очищен.

Абдина одолела паника. Он был в ужасе за свою, вдруг ставшую смертной душу.

- Да, я думал об этом. Ты вечно живущий безобразно травмированный урод, отвратительный даже самому себе. Я думал, будет уместным, чтобы ты хоть немного узнал о той боли, с которой будет жить Трейси, жить без глаз. Потом я узнал, что твои раны смертельны. Это значит, что ты не вышел бы живым из госпиталя даже без моего вмешательства, и мысль о том, что ты умрешь с улыбкой на лице от предвкушения встречи с твоим богом... Что ж, я просто не мог этого позволить. Я должен был убедиться, что каждая минута твоей жизни утекает там, где смерть настигнет тебя. Я должен был быть уверен, что ты почувствуешь страх.

Отец О’Рейли сжал респираторную трубку, и Абдин снова стал задыхаться и дергаться на кровати как перевернутый на спину таракан.

- Теперь ты чувствуешь страх, Абдин? Знаешь, что ты на пороге смерти? Понимаешь теперь, ты, жалкий придурок, жизнь – это всё, что у тебя было, твой единственный шанс на счастье, и ты оставил его ради какой-то дерьмовой идеологии, ради какого-то бога и рая, которых даже не существует. Что ж, приятель, ешь дерьмо и сдохни!

Террорист, который так безжалостно забрал 7 невинных жизней и навсегда изменил жизни десятков других, закричал о своей смертной душе, и тут в палату ворвались охранники, как раз, когда Отец Мартин О’Рейли вытащил трубку из шеи убийцы-фанатика. Охрана схватила священника слишком поздно, он успел сунуть окурок в трубку и отпрыгнул прямо в руки охранникам, когда кислородный тент взорвался. Абдин горел. Его тело шипело как раскаленное масло на сковороде, когда обжигающе горячий кислород питал пламя, пожирающее живую плоть. Без датчика дыма, противопожарная система сработала слишком поздно. К тому времени как погасили огонь, от террориста мало что осталось. Священник смотрел, как монитор кардиографа показывает прямую линию, когда Шарод Абдин прекратил свое существование.

- Прах к праху, сукин сын!

Перевод: Елена Прохоренко

"Чем скорее они поймут"

Боль - самый главный сигнал нервной системы.

Боль предупреждает: мы делаем что-то не так и вредим собственному телу. Боль не даёт нам разрушить себя. Не познав боли, невозможно обучиться выживанию и невозможно достичь жизненных вершин.